Ты умеешь хранить секреты?

Я этого не перенесу. Просто не перенесу. Разливая кофе и чай для сотрудников отдела маркетинга, я внешне спокойна, улыбаюсь всем и даже мило болтаю. Но в душе у меня смятение и хаос. Тяжело признаваться себе, что, увидев Кон-нора глазами Джека Харпера, я окончательно к нему остыла.

И хотя твержу себе, что люблю Коннора и что несла в самолете всякий бред, от этого ничего не меняется. Но ведь я люблю его!

Я снова и снова поглядываю на Копнора, пытаясь убедить себя в этом. Какие могут быть сомнения? По любым меркам Коннор красив. Так и пышет здоровьем. Блестящие волосы, голубые глаза и симпатичная ямочка на подбородке.

Джек Харпер, напротив, скучный, усталый. Вечно небритый, волосы взъерошены. Под глазами – тени, джинсы – потертые.

И все же меня тянет к нему словно магнитом. Я сижу, уставившись на сервировочный столик, но почему-то вижу его, Джека.

«Это все из-за самолета, – повторяю я себе. – Потому что мы вместе побывали в стрессовой ситуации. Только и всего. Других причин нет».

– Господа, нам необходимо мыслить более масштабно, – объявляет Пол. – Цифры продаж «Пэнтер бар», к сожалению, не так высоки, как хотелось бы. Коннор, у вас есть результаты последних исследований?

Коннор встает, и мне становится тревожно. За него. Он ужасно нервничает, судя по тому, как яростно теребит запонку.

– Все верно, Пол.

Он берет блокнот и откашливается.

– Относительно «Пэнтер бар» мы опросили тысячу тинейджеров. К сожалению, сделать окончательный вывод не представилось возможным.

Он нажимает кнопку пульта дистанционного управления. На большом экране за его спиной появляется график, и все мы послушно таращимся на него.

– Семьдесят пять процентов десяти-четырнадцатилет-них подростков считают, что текстура должна быть более эластичной, – серьезно продолжает Коннор. – Однако шестьдесят семь процентов пятнадцати-восемнадцатилет-них хотят, чтобы текстура была более хрустящей, тогда как двадцать два процента думают, что плитки, наоборот, могли бы быть менее хрустящими...

Я заглядываю через плечо Артемис и вижу, что она уже успела записать: «Эластичная хрустящая».

Коннор снова нажимает кнопку, и возникает другой график.

– Далее. Сорок шесть процентов десяти-четырнадца-тилетних считают запах чересчур резким. Однако тридцать три процента пятнадцати-восемнадцатилетних заявляют, что запах недостаточно резкий, тогда как...

О Боже! Я знаю, это Коннор. И я люблю его, и все такое. Но не могло ли все это звучать чуть-чуть интереснее?

Я пытаюсь понять, как воспринимает Джек сообщение Коннора, и вижу, что он вопросительно приподнимает брови. Я тут же краснею, чувствуя себя предательницей.

Он еще вообразит, что я смеюсь над Коннором. Но это не так. Совсем не так.

– Девяносто процентов девочек-подростков предпочли бы пониженное содержание калорий, – продолжает Коннор. – И столько же тинейджеров хотели бы видеть более толстый слой шоколада. – Он беспомощно пожимает плечами.

– Да они сами не знают, какого хрена им надо! – говорит кто-то из присутствующих.

– Мы представили широчайший поперечный срез общественного мнения, В круг опрошенных входили белые, афро-карибы, азиаты и даже... – Он всматривается в бумагу. – ...Джеди Найтс[21].

– Подростки! – вставляет Артемис, поднимая глаза к небу.

– Кстати, Коннор, напомните, для кого предназначена наша продукция, – хмурясь, просит Пол.

– Наши возможные покупатели, – Коннор переворачивает лист блокнота, – молодые люди от десяти до четырнадцати лет, обучающиеся днем или вечером. Пьют «Пэнтер-колу» четыре раза в неделю, едят гамбургеры три раза в неделю, посещают кинотеатры – два раза. Читают журналы или комиксы, но не книги, и вполне возможно, согласны с известным изречением: «Лучше быть клевым, чем богатым». – Он нерешительно поднимает глаза. – Продолжать?

– Что они едят на завтрак? – глубокомысленно спрашивает кто-то. – Тосты или овсянку?

– Не... не знаю, – заикается Коннор, поспешно перелистывая блокнот. – Но можно провести еще одно исследование...

– Думаю, общая картина ясна, – заявляет Пол. – У кого какие мысли?

Все это время я собираюсь с духом, чтобы заговорить, и вот теперь судорожно хватаю ртом воздух.

– Знаете, мой дедушка очень любит «Пэнтер бар», – громко говорю я. Все присутствующие разом оборачиваются, и я густо краснею.

– При чем тут дедушка? – хмыкает Пол.

– Я только хотела... думала... может, спросить, что он думает...

– При всем моем уважении, Эмма, – вмешивается Коннор с улыбкой, которую иначе, как снисходительной, не назовешь, – твой дед вряд ли входит в нашу возрастную категорию.

– Разве что начал совсем молодым, – хихикает Артемис.

Дура! Зачем я вылезла!

Я делаю вид, что перекладываю чайные пакетики. Но, честно говоря, ужасно обидно. Почему Коннору взбрело в голову так меня срезать? Понимаю, он хочет выглядеть настоящим профессионалом и все такое. Но зачем же гадости говорить? Вот я всегда стояла за него!

– Мое мнение таково, – веско говорит Артемис. – Если «Пэнтер бар» не приносит прибыли, нужно прекратить выпуск. Очевидно, этот продукт – проблемное дитя. Значит, не стоит с ним возиться.