Ты умеешь хранить секреты?

Он вручает мне картонную коробку. Я машинально вынимаю стеклянный чайник и верчу в руках.

– Видишь, в нем ситечко. Можно отделять чаинки от воды. Ма считает, что так чай вкуснее...

И тут я, словно издалека, слышу собственный голос:

– Коннор, я не могу...

– Почему? Довольно легко. Нужно только поднять...

– Нет. – Я закрываю глаза, пытаясь собраться с духом, открываю снова и решаюсь: – Я не могу жить с тобой.

– Что?! Что-то случилось?!

– Да. Нет. – Я сглатываю. – Знаешь, меня не раз одолевали сомнения. Насчет нас. И недавно... Недавно я все поняла. Если все будет по-прежнему, значит, я дрянь и лицемерка. Это несправедливо по отношению к нам обоим.

– Что? – Коннор обеими руками трет лицо. – Эмма, ты действительно хочешь... хочешь...

– Да. Между нами все кончено, – говорю я, уставясь в ковер.

– Ты шутишь.

– Не шучу! – выдыхаю я с внезапной тоской. – Не шучу. Понятно?!

– Но... но это нелепо! Нелепо!

Коннор мечется по комнате, как лев в клетке. И вдруг останавливается и резко поворачивается.

– Это тот полет.

– Что?! – Я подскакиваю как ошпаренная. – Ты это о чем?

– Ты стала совсем другой после возвращения из Шотландии.

– Глупости!

– Нет, не глупости! Ты стала нервной, раздражительной... – Коннор присаживается на корточки и сжимает мои руки. – Эмма, мне кажется, ты все еще страдаешь от психологической травмы. Наверное, стоит посоветоваться со специалистами...

– Коннор, мне не нужны специалисты! – кричу я, вырывая руки. – Но, может, ты прав. Может, именно полет... – Я на миг замолкаю. – ...так подействовал на меня. Наверное, я по-иному посмотрела на свою жизнь и многое поняла. В частности то, что мы друг другу не подходим.

Коннор с ошеломленным видом медленно опускается на ковер.

– Но у нас все было просто здорово! Много занимались сексом...

– Знаю.

– У тебя появился кто-то другой?

– Нет! – резко отвечаю я. – Разумеется, нет. – Я с силой провожу пальцем по обивке дивана.

– Этого не может быть, – убежденно заключает Кон-нор. – Просто на тебя что-то нашло. Сейчас приготовлю для тебя горячую ванну, зажгу ароматические свечи...

– Коннор, пожалуйста! Никаких ароматических свечей! Ты должен выслушать меня! И пожалуйста, поверь! – Я смотрю ему в глаза. – Давай расстанемся друзьями.

– Не верю, – твердит он, качая головой. – Я тебя знаю. Ты не из таких. Не отбросишь все, что было между нами. Не...

И тут я, без дальнейших слов, размахиваюсь и швыряю чайник на пол. Чайник со звоном катится в угол. Коннор потрясение замолкает. Мы оба, оцепенев, смотрим на оставшийся совершенно целым подарок мамы Кон нора.

– Он должен был разбиться, – произношу я после напряженной паузы. – Это символ: я готова отбросить все, что было между нами. Поскольку знаю – это не то, что нужно мне.

– По-моему, он все-таки разбился. – Коннор поднимает чайник и принимается осматривать. – Видишь, трещинка.

– Значит, все.

– Но мы все-таки могли бы им пользоваться.

– Нет. Не могли бы.

– Заклеить скотчем или...

– Но он уже никогда не будет прежним.

– Понятно, – медленно выговаривает Коннор. Кажется, он действительно понял.

– Что же, тогда я пойду. Позвоню в агентство и скажу, что мы... – Он замолкает и вытирает нос.

– Хорошо, – выдавливаю я не своим голосом и добавляю: – Пожалуй, лучше, чтобы на работе об этом не знали. Пока.

– Конечно, – кивает он. – Я никому не скажу.

У самой двери Коннор вдруг оборачивается и сует руку в карман. Голос его слегка дрожит:

– Эмма, вот тут билеты на джазовый фестиваль.

Возьми, это тебе.

– Что? – в ужасе шепчу я. – Коннор, не надо! Они твои!

– Нет. Я знаю, как тебе хотелось услышать квартет Деннисона. – Он сует мне в руку яркие бумажки и сжимает мои пальцы в кулак.

– Я... Коннор... просто не знаю, что сказать...

– Джаз останется с нами навсегда, – выдыхает он, прежде чем закрыть за собой дверь.

11

И с чем я осталась? Ни повышения, ни бойфренда. Только распухшие от слез глаза. И все считают меня спятившей.

– Ты в своем уме? – восклицает Джемайма приблизительно каждые десять минут.

Сейчас утро субботы, которое мы встречаем как обычно: халаты, кофе и тяжкое похмелье. Или, как в моем случае, разрыв.

– Ты хоть понимаешь, что он был у тебя в кармане?! – сокрушается она, не поднимая головы, поскольку сосредоточенно красит очередной ноготь на ноге в младенчески-розовый цвет.

– Я была твердо уверена, что уже через шесть месяцев он наденет тебе на палец колечко.

– А по-моему, именно ты утверждала, что я погубила все шансы на удачный брак, согласившись съехаться с ним, – мрачно напоминаю я.

– Но в случае с Коннором, я думала, у тебя все схвачено! – Она качает головой. – Ты точно рехнулась.

– Ты тоже так думаешь? – обращаюсь я к Лиззи. Та устроилась в качалке, обхватила колени руками и жует тост с изюмом. – Только честно!

– Нет, – бросает Лиззи. Звучит это неубедительно. – Конечно, нет!

– Думаешь?

– Просто... просто вы казались такой чудесной парой!