Ты умеешь хранить секреты?

– Кроме того, марку «Пэнтер» всегда связывали с мужским рынком, – перебивает женщина, скептически усмехаясь. – С соперничеством. С чисто мужскими ценностями. И вы действительно считаете, что сможете переключиться на рынок женских товаров?

– Мы провели кое-какие исследования, – учтиво отвечает Джек, – и считаем, что знаем наших потребителей.

– Исследования! – фыркает она. – Похоже, мужчинам в очередной раз захотелось объяснить женщинам, чего те хотят.

– Мне так не кажется, – возражает Джек по-прежнему весело, но я замечаю пробежавшую по лицу легкую тень раздражения.

– Множество компаний безуспешно пытались переключиться на другой рынок. Почему вы решили, что не пополните их число?

– Я абсолютно уверен, что нам это удастся. Я готова лопнуть от злости.

Боже, почему она так агрессивна? Ну конечно, Джек знает, что делает!

– Вы собираете массу женщин в группы по интересам, задаете пару вопросов и воображаете, будто в результате получаете нужную информацию?

– Уверяю вас, это лишь фрагмент общей картины, -спокойно парирует Джек.

– О, бросьте! – восклицает женщина, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди. – Может ли компания вроде «Пэнтер» и такой человек, как вы, действительно проникнуться психологией, как вы говорите, обычной, ничем не примечательной девушки?

– Могу! – кивает Джек, глядя ей прямо в глаза. – Потому что знаю такую девушку.

– Знаете?!

– Именно. Я знаю, кто она. Знаю ее вкусы. Знаю, какие цвета она предпочитает. Что она есть. Что пьет. У нее двенадцатый размер, но она мечтает о десятом. Она... -Он широко раскидывает руки, слоимо подбирая нужные слова. – Она ест на завтрак «Чириоз»[38] и макает «Флейко в свой капуччино.

Я с удивлением смотрю на собственную руку, держащую фигурку «Флейкс». Черт, я уже собиралась окунуть ее в чашку! И... и сегодня утром я ела «Чириоз».

– Нас повсюду окружают образы идеальных, красивых, совершенных людей, – оживленно продолжает Дже-к. – Но тга девушка реальна. Бывают дни, когда прическа не получается. А иногда, наоборот, волосы сами собой ложатся как надо. Она носит стринги, хотя находит их крайне неудобными. Составляет графики ежедневных упражнений и тут же о них забывает. Делает вид, что читает специальную литературу, но прячет в ней модные журналы.

Я непонимающе смотрю на экран.

По...погодите! Уж очень знакомо звучит!

– Очень похоже на Эмму, – хихикает Артемис. – Я сама видела, как ты вложила «О'кей» в «Маркетинг уик».

Она с издевательским смехом поворачивается ко мне, и тут ее взгляд падает на «Флейкс».

– Она любит красиво одеваться, но отнюдь не рабыня моды, – продолжает Джек. – Чаще всего носит джинсы...

Артемис молча тычет пальцем в мои «Ливайсы».

– ...втыкает цветы в волосы...

Я, как во сне, поднимаю руку и дотрагиваюсь до тряпичной розы в волосах. Он не... Это не обо...

– О... мой... Бог... – медленно произносит Артемис.

– Что? – тут же любопытствует Кэролайн, и стоит ей понять, куда смотрит Артемис, как ее безмятежное личико вытягивается.

– О Боже, Эмма! Да это ты?

– Глупости, – отмахиваюсь я, но голос предательски срывается.

– Это ты!

Те, кто стоит поближе, подталкивают друг друга и оборачиваются.

– Она читает по пятнадцать гороскопов в день и выбирает тот, который больше нравится... – звучит монотонный голос Джека.

– Это ты! Точно ты!

– ...просматривает аннотации серьезных книг и хвастается, что читала их...

– Так и знала: ты не осилила «Большие ожидания»! -| объявляет Артемис торжествующе.

– ...обожает сладкий херес.

– Сладкий херес? – с ужасом переспрашивает Ник. – | Ты это серьезно?

– Это Эмма, – повторяют окружающие. – Эмма Кор-риган!

– Эмма? – Кэти недоверчиво смотрит на меня. -

Но... но...

– Это не Эмма! – неожиданно вступается Коннор с громким смехом. Он стоит в противоположном конце конференц-зала, прислонившись к стене. – Что за вздор! Прежде всего, у Эммы восьмой размер. И уж никак не двенадцатый!

– Восьмой? – усмехается Артемис.

– Восьмой? – заходится от смеха Кэролайн. – Ну да, {• как же!

– Разве у тебя не восьмой размер? – удивляется Кон-нор. – Но ты говорила...

– Я... говорила...

Мое лицо пылает, как раскаленная печь.

– Но я... я...

– И ты в самом деле покупаешь одежду в секонд-хэн-де и всем говоришь, что она новая? – оживляется Кэролайн, отводя глаза от экрана.

– Нет! – оправдываюсь я. – То есть... может быть... иногда...

– Она весит сто тридцать пять фунтов, но уверяет, что сто двадцать пять, – звучит голос Джека.

Что? Что?!!

Я сжимаюсь, как от удара.

– Неправда! – яростно ору я в экран. – Какие сто тридцать пять?! Я вешу... около ста двадцати восьми с половиной...

Я осекаюсь. Потому что все пялятся на меня.

– ...ненЬвидит вязаные вещи... Громкий стон проносится по комнате.

– Ты ненавидишь вязаные вещи? – словно издалека доносится ошеломленный голос Кэти.

– Нет! – в ужасе бормочу я. – Это неправда! Я люблю вязанье, особенно крючком! Ты же знаешь!

Но Кэти уже яростно проталкивается к выходу.

– Она плачет, слушая «Карпентерз», – перечисляет Джек. – Любит группу «АББА», терпеть не может джаз...

О нет, онетонетонет...