Ты умеешь хранить секреты?

Поезд останавливается. Женщина в темном костюме выразительно закатывает глаза к потолку и выходит. Дама с ананасами в свою очередь возносит взор вверх.

– Голод! – презрительно повторяет она, и я, даже в своем раздавленном состоянии, не могу не хихикнуть. – Не волнуйтесь, деточка. – Она гладит меня по плечу, пока я безуспешно стараюсь осушить слезы. – Нет лучшего средства, чем крепкий чаек с шоколадными конфетами. Да еще неплохо потолковать по душам с мамочкой. У вас ведь есть мамочка?

– Да... но мы с ней в ссоре, – бормочу я.

– Ну, тогда с папой.

Я угрюмо мотаю головой.

– А... а как насчет лучшей подруги? У вас наверняка есть лучшая подруга, – участливо напоминает ананасовая дама.

– Есть. Есть лучшая подруга, – шмыгаю я носом. – Но ей только что сообщили по национальному телевидению, что я предаюсь тайным лесбийским фантазиям с ее участием.

Ананасовая дама молча смотрит на меня.

– Значит, только чаи, – заключает она, правда, уже не столь убежденно. – И... и удачи, дорогая.

Я медленно бреду от станции метро. Добравшись ло угла, останавливаюсь, вытираю лицо и несколько раз глубоко вздыхаю. Боль в груди чуточку ослабела, вытесненная нервной дрожью.

Как я посмотрю Лиззи в глаза после того, что наговорил Джек? Как?!

Я знаю Лиззи много лет. И она не раз заставала меня в неловких ситуациях. Но даже самая неприятная несравнима с теперешней.

Это куда хуже, чем в тот раз, когда меня вырвало в ванной ее родителей. Куда хуже, чем тогда, когда она увидела, как я целую саое отражение в зеркале и чувственно воркую: «О, беби». И куда, куда хуже, чем в тот момент, когда она поймала меня за сочинением валентинки мистеру Блейку, нашему учителю математики.

Вопреки всякой логике я надеюсь, что она вдруг неожиданно решила уехать на денек-другой. Но едва открываю дверь, она выходит из кухни в прихожую. И на ее лице можно прочитать все и сразу. Лиззи полностью выбита из колеи.

Значит, вот оно как. Джек не только меня предал. Он еще и восстановил против меня мою лучшую подругу. Теперь между мной и Лиззи никогда уже не будет как прежде. Совсем как в «Когда Гарри встретил Салли». Секс встал на пути наших отношений, и теперь мы больше не подруги. Потому что хотим спать вместе.

Нет. Вычеркни это. Мы вовсе не хотим вместе спать. Мы хотим.... Нет, дело в том, что мы не хотим... А, брось. Все равно. Ничего тут хорошего нет.

– О! – восклицает Лиззи, глядя в пол. – Господи... э... привет, Эмма.

– Привет, – выдавливаю я. – Решила пойти домой. Офис... там... просто кошмар творится...

Последнее слово я проглатываю. Молчание продолжается несколько минуг, становясь почти что непереносимым.

– Значит... значит, ты все видела, – начинаю я.

– Видела, – кивает Лиззи, не поднимая головы. – И... – Она откашливается. – Я только хотела сказать: если попросишь, чтобы я переехала, это твое право.

Огромный комок стоит в горле, мешая дышать. Так я и знала. Мы дружили двадцать один год, и вот теперь все кончено. Один крохотный секрет выплыл наружу, и теперь мы чужие люди.

– Не важно, – шепчу я, боясь заплакать. – Я сама перееду.

– Нет, я, – смущенно лепечет Лиззи. – Ты ни в чем не виновата, Эмма. Это я... я тебя провоцировала.

– Ты? На что это ты меня провоцировала? Лиззи, все это чистый вздор.

– Ничего подобного, – убито вздыхает она. – Я чувствую себя ужасно. Настоящей преступницей. Просто никогда не понимала, что ты испытываешь... подобные чувства.

– Да ничего я не испытываю!

– Теперь я все ясно вижу! Я разгуливала по квартире полуголой. Неудивительно, что ты мучилась!

– Не мучилась я! Лиззи, я не лесбиянка.

– Значит, бисексуалка? Это еще называется «мульти-ориентация». В зависимости от того, какой термин тебе нравится больше.

– И не бисексуалк,а. Или «мульти...» как там ее.

– Эмма, пожалуйста! – просит Лиззи, схватив меня за руку. – Не нужно стыдиться своей сексуальности. Даю слово, я всегда буду рядом и поддержу тебя в любом случае, какой бы выбор ты ни сделала.

– Лиззи, я не бисексуалка! – кричу я. – И не нуждаюсь в поддержке. Подумаешь, какой-то сон! Ясно тебе? Сон! Не фантазия. Не мечта. Не видение. Что-то вроде идиотского кошмара, который от меня не зависел, но это не означает, что я лесбиянка, не означает, что я влюблена в тебя, и вообще ничего не означает.

– О... – Снова молчание, Лиззи явно растерялась. – Ну... тогда... Я думала... это было... словом, ты понимаешь. – Она снова откашливается. – Что ты хотела...

– Нет. Я видела сон. Один-единственный идиотский сон.

– Ладно.

Далее – длинная пауза, во время которой Лиззи пристально изучает свои ногти, а я – пряжку на часах.

– Так мы действительно... – начинает Лиззи. О Боже.

– Что-то вроде, – признаюсь я.

– И... и как я тебе показалась? У меня отваливается челюсть.

– Ты о чем?

– Ну... во сне. – Она смотрит прямо на меня. На ше-ках полыхают красные пятна. – Я на что-то годилась?

– Лиззи... – начинаю я, мучительно морщась.

– Я была настоящим дерьмом, верно? Настоящим дерьмом! Так я и знала!