Ты умрёшь завтра(СИ)

     У Антона Павловича отвисла челюсть, несколько минут он боролся с оторопью, затем взял себя в руки, приблизился к самому высокому человеко-растению и, аккуратно раздвинув шляпки, заглянул в глаза. Но ответный взгляд был мутен, в нем отсутствовал даже намек на мысль, зато губы все так же несли след глубинного счастья.

     — Интересно, их можно есть? — подал голос один из дружинников и попытался отковырнуть шляпку у человека-гриба.

     — Прекратите! — вскричал доктор Чех, рассерженный глупостью спросившего. — Не смейте ничего трогать! Хотите рядом корни пустить?!

     Дружинник в страхе отпрянул.

     — Да я ж так только, из любопытства… — начал было оправдывать он, но Антон Павлович его перебил:

     — Возможно, уважаемый, их и можно употреблять в пищу. Может быть даже съедобно то, на чем они растут. Так что же, прикажете нам начать питаться своими согражданами?!

     Возмущение доктора Чеха было подкреплено тяжелым взглядом Полищука, любопытный грибник виновато съежился и больше возражать не пытался.

     — Что будем делать, Антон Павлович? — осторожно спросил Полищук.

     — Ничего, — отозвался доктор Чех. Оторопь от наблюдения трансформации человека в растение прошла, и теперь Антон Павлович, вспомнив, как несколько дней назад чуток позавидовал счастливому помешательству слесаря Спотыкайло, испытывал омерзение. — Корни начали прорастать за несколько дней до того, как они тут обосновались. Я думаю, что к тому времени нервная система уже была полностью поражена грибницей, а такое вылечить невозможно. Пусть живут… вернее, растут. Но вполне возможно, что еще остались некоторые запасы грибов-великанов. В квартирах этих несчастных надо провести обыск, и найденные запасы гриба уничтожить.

     — Сделаем.

     Продолжать поиски прочих семей было бессмысленно, все равно вернуть их в лоно социальной жизни города не представлялось возможным, и поисковые группы отозвали.

     Народ же, удивленный таким странным явлением, приходил иногда поглазеть на жутковатых, но безобидных существ, которых позже окрестил «апчхипниками», потому что в момент созревания люди-грибы много и часто чихали, чихали целыми очередями, испуская зеленоватые облачки грибных спор. Позже, имя «апчхиники» сократили до «апчхиппи», а затем и просто до «хиппи». Так в народе они и закрепились: хиппи — дети грибов.

     Странное явление людей-грибов Доктор Чех обсудил с историком Семыгиным. Антон Павлович высказал предположение, что с первыми заморозками хиппи исчезнут, так как грибы не могут поддерживать активную фазу жизнедеятельности в зимнее время. Аркадия Юрьевича же интересовал другой аспект проблемы, а именно, он выдвинул гипотезу, что дух леса, который присутствует в славянской мифологии под именем Леший, вполне возможно не вымысел, но конкретное указание на то, что древние славяне хорошо знали человека-гриба и сосуществовали с ним бок о бок, иначе, откуда бы взялся настолько живучий образ Лешего, прошедший через столетия? Ведь и до сих пор Леший фигурирует в народном фольклоре в образе древоподобного существа, облепленного грибами. А если это так, то хиппи не исчезнут бесследно, и на следующую осень появятся снова.

     Как и предсказывал доктор Чех, с первыми заморозками хиппи пропали, но в начале следующего лета, уже подтверждая теорию историка Семыгина, люди-грибы, как ни в чем не бывало, проросли опять.

— Глава 12 —

     Дата, выбитая на каменной плите,

    и записанная в приходских книгах,

    появится после нашей смерти;

    мы мертвы, если нас ничего не трогает —

    ни слово, ни желание, ни память.

     Х. Л. Борхес, «Дворец».

     В 1979-ом весна, натолкнувшись на ожесточенное сопротивление зимних холодов, взяла Красный в осаду и принялась наносить по городу точечные удары. Выглядело это следующим образом: в отдельных районах вдруг начинал таять снег, в то время, когда на остальной территории Красного скрипели морозы. В очаговых оттепелях снег таял быстро и через пару дней сходил полностью, обнажившаяся земля парила, и бродячие собаки собирались на этих отвоеванных весной участках греться на солнце, потому что солнце только туда и светило. Но затем зима собиралась с силами, поднимала вьюги и безжалостно заметала обнаженные земли сугробами бурых струпьев. Так продолжалось три месяца, вплоть до начала июня, так что даже Праздник Победы, в силу климатических катаклизмов, провели кое-как. Но, в конце концов, зима отступила, снег сошел окончательно, и в город победоносно вошло раскаленное железное лето.