Ты все ближе

Приехал папа. Я позвонила ему в тот день, когда вернулась в квартиру. От нечего делать. По дороге домой я кое-как взяла себя в руки. Поздоровалась с хозяйкой цветочного магазина и согласилась с ней, что погода просто замечательная. Она сказала, что я выгляжу немного бледной; я улыбнулась, но ничего не ответила. Поднялась к себе и позвонила отцу в Мельбурн. У них было три часа ночи, и я сначала услышала возмущенные вопли матери, а затем мягкий добрый папин голос. Он спросил, что случилось, я же расплакалась и никак не могла остановиться. Трудность заключалась в том, что нельзя было отклоняться от версии, которую придумала Эмма. Я не могла рассказать ему ни о нашей с Томом ссоре, ни о Гарри, ни о том, откуда знаю Эмму. И, естественно, не могла объяснить, что случилось на самом деле.

В ту ночь папа говорил со мной несколько часов, пока у нас не стемнело, а у них не рассвело. Он не вешал трубку, пока я не уснула, а утром, когда я открыла глаза, меня ждало сообщение, что он уже в пути. Мама решила остаться в Австралии. Очевидно, не могла пережить потерю любимого зятя без поддержки моей сестры. Фиона пригрозила, что если мама через месяц не уедет, то в нашей семье состоятся еще одни похороны.

Папа звал меня пожить с ним, но мне хотелось побыть одной, и я вернулась в квартиру. Я не до конца доверяла себе и боялась, что все ему расскажу.

Не знаю, что бы я без него делала на поминках. Он мне очень помог: беседовал с гостями, вспоминал Тома, будто тот ему нравился. Улучив свободную минутку, отвел меня в сторону и сказал:

— Потерпи, скоро все закончится.

Я понимала, что имеет в виду папа. Он говорил не только о похоронах, но и о моей семейной жизни. Я знала, как он относился к Тому. В отличие от мамы, которая до сих пор считала моего мужа отличным парнем, папа раскусил его уже через пару лет. Навещали их всегда мы, поскольку мама считала ниже своего достоинства приходить ко мне в гости, хотя страшно обижалась, если я ее не приглашала.

Папе сначала нравилось общаться с Томом, однако со временем я заметила, что вскоре после нашего прихода он находит повод улизнуть в сад — якобы там срочно нужно что-то сделать. Он возвращался с озабоченным лицом, когда мы уже собирались уходить. Однажды, приехав к родителям без мужа, я прижала отца к стенке.

— Тебе не нравится Том?

— С чего ты взяла? — спросил он, пряча лицо.

— Ты в последнее время с ним не разговариваешь.

— Ничего подобного!

Мой взгляд пригвоздил его к месту.

— Ты его избегаешь. Он очень хорошо к тебе относится. Тебе что, трудно с ним поговорить?

— Видишь ли, он мне нравится, просто…

Я ждала, хотя знала, что отец не хочет говорить.

— Просто он любит навязывать свою волю, — высказался наконец папа. — Мне это не нравится, дочка.

Много позже я поняла, что он говорил и об их с мамой браке тоже.

— Неправда, — запальчиво сказала я, — он очень умный, но никому ничего не навязывает!

— Он хочет, чтобы все было по его, — тихо произнес папа.

Я покраснела от смущения и сказала, жалея, что затеяла этот разговор:

— А разве все остальные этого не хотят?

— Но ты ведь живешь не так, как хочешь, правда?

Вошедшая в комнату мама услышала его последние слова.

— Что ты выдумываешь?! — напустилась она на отца. — У нее есть все, о чем только можно мечтать. Один дом чего стоит!

Мама с самого начала бесилась из-за моего дома, потому что ее сестра оставила мне приличную сумму, которую я вложила в ипотеку. Маме достались только сентиментальные безделушки, которые ее никогда не интересовали. Она продала их все, не успев похоронить сестру.

— А машина? — продолжала мама, сердито посмотрев на меня. — Чего еще можно желать?

Вспоминая тот разговор, я поняла, что она завидовала моей жизни — жизни, которую мне отчаянно хотелось изменить.

На поминках мне приходилось делать вид, что Том был прекрасным человеком.

— Мы не всегда сходились во мнениях, но мне очень тяжело его потерять, — вновь и вновь повторяла я.

Я заранее отрепетировала эти фразы, понимая, что могу растеряться. «Да, это ужасно!» и «Страшная трагедия, когда человек умирает таким молодым».

На похороны пришел и Оливер. Он уезжал в отпуск на пару недель и не знал о смерти Тома, ему сообщил кто-то из соседей. Он немедленно позвонил и предложил помощь. Я видела, что мой старый приятель не держит обиды за тот разговор у реки; он рассказал, что на отдыхе встретил девушку и намерен продолжить с ней отношения. Первое время Оливер держался вежливо и отстраненно, потом расслабился и превратился в доброго друга, которого я знала много лет.

Сара не пришла. Улучив минутку, Оливер рассказал, что после отпуска обнаружил в рабочей почте ее письмо. Она писала, что покинула «Шеридан», и спрашивала, нет ли у них подходящей для нее вакансии. Я поинтересовалась, обсуждал ли он с Сарой смерть Тома. Оливер сказал, что не нашел времени ей позвонить, а в сообщении она об этом не писала. Насколько я поняла, он не собирался в ближайшее время видеться с Сарой, а может, я принимала желаемое за действительное. Мне вовсе не хотелось, чтобы Сара взглянула на события того дня своим критическим взглядом.