Ты забыла свое крыло

Но есть же хорошие профессии! Улица Налоговиков. Проспект Таможенников. Тупик Гастарбайтеров. Переулок Бомжей. Площадь ОМОНа. Улица Олигархов, в конце концов! Но могут окна поразбивать мирным жителям, что к названию никакого отношения не имеют. Куда ни кинь... Где же еще герои? Наука! Мой друг на улице Академика Варги живет. Немного неблагозвучно, но что-то же он открыл. Но у нас теперь, если за эту тему возьмутся, первым, без очереди, Кашпировский пойдет. Что еще есть у нас? А! Политика! Чуть было не забыл. Проспект... Борьбы с Коррупцией! Ну можно, конечно, въехать — но в последнюю очередь, если другого выбора нет. Страшновато на нем.

Что у нас поприятнее-то есть? Может быть, улица Побежденного Целлюлита? Судя по всему, именно это теперь главная мечта человечества — во всяком случае, лучшей его половины.

Еще?.. Улица... Шампуня... Улучшающего Работу Мозга? Длинновато. Да и нет такого шампуня — а перхоть в названия улиц неохота вставлять. Еще предложения! Жадно жду!

Молодым, говорят, надо дорогу давать. Ну? Улица Конкретная Жесть? Улица Короче Реальная? Молодежь, похоже, придется попридержать.

Ну? Ничего не светит, ни в голове, ни в душе. Типа я конкурс объявляю: Придумайте название! А там, глядишь, и пойдет.

Закончив, поглядел наверх... Ну? Тишина! Может быть, колонкой моей зачитались, она же в Интернете уже?

Робкий звонок. Я, вздрогнув, подумал: а не послышалось ли? Пошел.

— Тсс, — прошептала она. — Я все для тебя узнала. Запомнишь? Или запиши... Ты должен будешь предъявить суду хотя бы пару квитанций за жилье, которые оплачивала твоя мама, — и обязательно с ее подписью! Ты понял меня?

— Но где же я их возьму? — вырвалось у меня.

Мама была женщина властная, полагалась в основном на свой голос, а бумажки презирала... Даже мой «золотой аттестат» потеряла — «Зачем он тебе нужен, Валерий, если ты не собираешься делать карьеру?» Делать-то я ее как раз собирался!.. но не так, как хотела она.

— Хорошо... поищу.

— Ищи!

Мы почему-то разговаривали шепотом... Может быть, потому, что там была тишина?

— Но вообще... — она смущенно умолкла.

— Что «вообще»? — я насторожился.

— Умные люди мне сказали...

— И что же?

— Что дело можно выиграть только...

— Если что?

— Если... дать тысячу евро! — Она вдруг всхлипнула, смешно вытерла пальчиком слезу под носом.

«Засланка»?

— Этот умный человек... судья твоя?

— Не скажу! — Кокетливая улыбка.

— Она... мне сказала... что через меня можно передать!

— Так она ж может тебя подставить! Знаешь, как борются сейчас с этим! Ну ладно. Иди. Я подумаю.

Она прильнула. Потом — отольнула. И застучала к выходу. Могла бы для конспирации (чтобы там не услышали?) туфельки снять! Да, шустрая она. Сразу — тысячу евро! Мало мне валютного нищего!

Закрыв дверь — почему-то на четыре оборота, — стоял, прислушиваясь. Потом — приглядываясь. Вот это да! На тумбочке в прихожей, где лежали ключи, только что было два, и вот — один! Когда ж это она его сцапала? До — или после?

«Доиграешься, Валерий!» — то были мамины слова. И, похоже, я впервые почувствовал, что она права! И тут же — еле наверх успела дойти — топот! Какие-то просто лошадиные пляски. И она, значит, там?

Эх, друга Валеру бы! Он бы разобрался с ними. Смело бы вошел, как водопроводчик — а потом и с остальным бы разобрался. Тем более эта квартира его.

Какой-то просто ипподром наверху, топот уже десятков ног, и при том — ровно десять шагов туда и ровно десять шагов обратно. И через мгновение — опять! Что это, не пойму. Наказание мне? За что?.. Слишком много ног прошло, со мною рядом? А этим завидно, что ли? Кто, интересно, этим руководит? Неужто и это нежное создание там? Унесу ее.

Звонок там гулко раздался — коридор, как у меня... Шаги! — сердце заколотилось. Она?

— Кто там? — Грубый мужской голос.

Проклятье!

— А там кто? — прохрипел я.

Распахнулась дверь.

Мужик? Длинный глухой халат, капюшон накинут. На ногах, что интересно, — женские туфли. Но голос, как из бочки.

— Чего?

Да. Не та красавица, которую я так вожделел!

— Топаете очень сильно, — все, что мог я сказать. Кто-то, видимо, открыл форточку, и дверь сама захлопнулась за мной.

— У нас здесь репетиционный зал! — произнес он с гонором. — Я балетмейстер. Ставлю новый балет!

— А вы уверены, что это подходящее место?

— Другого места у нас нет!

— И долго это будет продолжаться?

— ...Для вас — недолго. — Он вдруг глухо захохотал.

— В каком смысле?

— В простом. Скоро вас здесь не будет.

— Почему?

— Вас выселят отсюда.

— За что?

— А разве выселяют за что-то?

— А куда?

— Да приготовили вам... какую-то резервацию! — равнодушно проговорил он.

— ...И что это будет за балет?

— «Пляски смерти!» — Он снова захохотал.

— А как ваше имя? Для истории.

— Ян Сущак!

— А где будет представление? Здесь?

— В подземелье! — Он снова захохотал.

— А когда премьера?

— Через месяц! Придете?

— Боюсь, буду занят.

— Тогда мы сами к вам придем! — захохотал. Сумасшедший?

— Спасибо, не надо.