Читаем Ты забыла свое крыло полностью

Ты забыла свое крыло

— Ну! — говорит он нетерпеливо.

Смотрю имена... Нет. Этот только опозорит меня и ничего не сделает. Этот? Развернет деятельность — но тоже лишь на «показ себя». Валера!.. Но помнит ли меня? Уехал...

Я мотаю головой. С тяжким вздохом Яков Борисыч продолжает листать имена. И самое последнее — дальше движения нет — Алена. Успела себя «вбить»! Молодец! Я киваю.

Яков Борисыч импульсивно протянул телефончик мне, потом обратил внимание на то, что я пристегнут тремя широкими ремнями, и он встал — с моим телефончиком в руках.

— Алена? Извините, не знаю вашего отчества...

И ее голос:

— Я узнала вас, Яков Борисыч.

— Так это вы, Алена Дмитриевна! Какая удача...

Продолжая бодро разговаривать — я слышу — тут дверей нет, лишь невысокие перегородки, — он удаляется — с моим мобильником! — и разговор утихает.

Темно, лишь в коридоре горят синие лампочки. Появляется Алена в голубом (это, наверное, от освещения) халате, вынимает из сумки и кладет на тумбочку красивые коробки. Я пытаюсь улыбнуться ей, но губы не расклеиваются. Она смотрит на меня грустно и исчезает.

Круглый кабинет, окна во все стороны.

— О! — радостно говорю я. — Впервые в жизни вижу круглый кабинет!

— Ну, думаю, для психиатрической клиники — самое то! — улыбается Яков Борисыч.

— Можно я посмотрю в окно?

— Ради бога!

Я приникаю к окну и вижу угол красного дома, откуда-то мне страшно знакомого, с многочисленными башенками и шпилями.

— О! Так это знаменитая Красная Дача!

— Бывали уже здесь?

— Да!.. То есть нет. Не в том смысле! Каникулы тут проводил. Знаете, селекционная станция? Мой отец был директор.

— Ну знаю, конечно! Одно время наше заведение даже считалось отделением, даже производственной бригадой станции вашего батюшки!

— Да. Точно! Отец мне рассказывал. Приехал однажды, спрашивает мужика: «А где ваш бригадир?» Тот молчит. А потом произносит: «Я сейчас тебе нос откушу!»

Мы с Яковом Борисычем посмеялись.

— А мы с мальчишками тоже подбирались сюда, смотрели, с интересом на гуляющих тут... — вспомнил я.

— Ну вот! — радостно произнес он. И умолк.

Хотел, видимо, закончить: «А теперь и вы здесь!» Но сменил тональность.

— Да, история у нас мрачная... И с годами становится все мрачней!

— Как так?

— Расселяют нас! Глянулся кому-то наш особняк под личную дачу! Но официально выселяет по требованию наших местных властей: якобы памятник архитектуры, надо реставрировать!.. А куда я дену весь этот народ? Сами же застонут, когда клиенты мои и вправду на свободе окажутся, без лекарств — и носы начнут им откусывать!

Горько посмеялись.

— Вы пишете?

— Сколько помню себя!

— Нам влиятельные люди нужны!

— В качестве клиентов?

— Ну что вы! Исключительно в качестве наших защитников! Наш академик Демьянов тут пошутил: «Было уже бесстойловое содержание скота! — ваш батюшка наверняка это помнит. — Да плохо кончилось, весь скот передох! А теперь больных людей из домов выгоняют!»

— Ну, я, как смогу, обязательно напишу! — Я встал.

— Присядьте... Напугали вы нас! Раньше за собой такого не замечали?

— Какого?

— Ну... подобных галлюцинаций... с которыми вы звонили в отделение милиции.

— Это не галлюцинации! Я должен ехать и разбираться. Это опасно!

— Присядьте. Все хорошо. Я, как лечащий врач, психиатр, не могу вас отпустить. Я должен вас обследовать и, если понадобится, провести курс лечения. Кстати, насчет лекарств. Мы в ужасающем положении. Вы наверняка знаете: ввели этот тендер, по которому все обязаны выбрать самого дешевого поставщика. А вы представляете, что у него за лекарства! Все, что нас прежде спасало, — теперь недоступно. Состояние больных резко ухудшилось. Боюсь, что это отразится и на вас! Даже при Бехтереве все было значительно лучше! Да он бы такого и не допустил!.. Алену Дмитриевну вы давно знаете?

— Ну... как...

Я понял, что рискую тут стать вечным заложником.

— Замечательная женщина! Вы знаете о ее работе?

— Да больше мы так... в свободное время с ней!

— ...Вы хорошо меня слышите?

— Да глуховато чуть-чуть.

— Побочные воздействия. Но главное, что ваше острое психопатическое состояние удалось купировать... благодаря, кстати, Алене Дмитриевне. Но, к сожалению, с другими клиентами мы вынуждены использовать... более грубые средства.

— Понял.

— Так не хотите «Палату № 6» новую написать?

— Ну, насколько я знаю, сам Чехов в палате № 6 не лежал.

— А что Чехов? Чехов не предел! Я тут вам такого нарасскажу. Закачаетесь!

— Боюсь, увлекусь.

— Ручку и бумагу вам дать? — Вынул из тумбочки листы.

— Спасибо, не надо.

— Вы будете — наша гордость. Амулет!

— ...Нет.

— Ну почему? Гаршин! Плохой писатель?.. В лестничный пролет психиатрической клиники кинулся!

— Заманчиво, конечно... Но я должен посоветоваться с женой.

— Вы лучше с Аленой Дмитриевной посоветуйтесь! — подмигнул.