Ты забыла свое крыло

— Я спросила первая!

— Менталитет.

— ...это от слова «мент»?

— Не думаю. Во всяком случае, не только. Я думаю, все можно тихо решить. А крик — для чего-то другого он.

— На тебя вся надежда.

— Тогда честно скажи: этих «соседей» моих — ты подсуропила?

— Да. Ты сердишься?

— Ну... двояко. Что ты появилась — рад, а что «они» — нет.

— Вот видишь, ты тоже «двояким» можешь быть. — Она усмехнулась. — Но обязательно надо было это обследование провести — совместимость трансгендерных соседей с обычными обывателями.

— Я обычный?

— Ты — лучший! Поэтому я и доверила тебе... их.

— Я только одну знаю, — признался я. — И то — честно тебе скажу — многовато!

— Понимаешь, во всем мире их поддержка идет. Гигантские фонды!

— Я этого не ощутил.

— Зато ты меня ощутил. А я — тебя. А знаешь, я почему-то не боялась, когда их к тебе подселяла... Знала: ты выдержишь.

— Ну спасибо, конечно... Но не боялась ты за кого? За них? Или за меня?

— И за них. И за тебя. И за себя, кстати. Потому что знаю: ты терпеливый. И добрый. И из любого топора — щи сваришь... на пользу всем!

— Я испытатель. Обязан попадать в ситуации. Но не гибнуть. И верю: сама жизнь — благодатна. И всегда, в конце концов, как-то спасает сама себя.

— Но главное — ты горяч. Тебя в любое дело можно втравить!

— Это точно.

— Хотя ты и ловок. И обязательно вывернешься. И все любят тебя... Тебя даже нищие знают!

— Один. Специально прикормлен.

— Но не только же он?

— Надеюсь, что нет...

— Но учти, — она засмеялась, — я веду еще множество проектов.

— Дай отдохнуть!

— Ладно. Береги себя!

Мы поднялись.

Вблизи парканулся и бибикнул черный джип.

— Должен идти! — рванулся я.

— Ничего — подождет.

— Не, не могу. Другие, скажем, такси заставляют ждать минут сорок, а я дергаюсь — не могу!

— Ну... дергайся. Может, это главное в тебе.

— Счас! — тиснув ее колено, отошел к джипу.

— Ну как? — спросил я. — Нашел кого-то?

— Н-н-нет! Не получается что-то!.. А может, наоборот: они меня принимают за сумасшедшего?

— Может быть!

— Значит, мы уже тоже «тю-тю»?

— Не без этого.

— Но все же скажу тебе: тщательней будь. Я знаю, ты к этой... страшной побежишь. Не удержишься! Но учти: меня тогда, при ее нападении, только джинсы спасли. Не носишь? Напрасно. Купи. Может, вся история эта — гудочек тебе? «Мол, хватит по шпалам ходить, отдыхай уже!»

Но тут Алена своей манящей походкой подошла.

— А вот это правильный человек! — Валера прокомментировал.

— Ну что, мальчики? Поговорили?

— А вам куда? — Валерины ноздри заиграли.

— Вообще-то я в Токсово. Но я на такси...

— Могу подбросить! — хищно Валера произнес.

— Ну? — Она обернулась ко мне. — Доверяешь?

— М-м-м-м... да!

Шепнула мне на ухо:

— Вообще-то я с водителями не сплю.

Хотел сказать ей, что это не просто водитель, а еще... но Валера сам себя выдал.

— Спасибо тебе, — сказал я ему.

— Спасибо — не деньги. Ты деньги готовь. Тебе канализацию надо менять.

Страстно надеялся, что тема канализации оттолкнет Алену от тезки. Но надеялся — не от меня!

Я долго махал им вслед (мысленно). Потом — перекрестился.

Ну что? Пора, наверное, Нонну звать? Вряд ли она резко исправилась... но на фоне прошедших событий ангелом кажется.

— Алле!

— Нонна! Подойди-ка! — закричал я из ванной в коридор.

— Чего, Веча? — сияя, она подошла.

— Вот... сзади шею подбрей. Никак не подобраться!

Взяв бритву, она долго возилась, пыхтела.

— Готово, Веча!

— Спасибо, — я взял у нее бритву.

Вертя головой, я разглядывал шею, а Нонна вдруг смущенно чмокнула меня сзади в голое плечо.

ЧАСТЬ 2

Глава 1

20 июля я очутился в любимом прошлом: последний раз я наслаждался грузинской жизнью еще в молодости, и вот — по их приглашению — лечу в Тбилиси. Я волновался. Мне казалось, что шок произойдет уже в самолете: грузинская речь после столь долгого перерыва! Но через пять минут в салоне — я уже был спокоен и счастлив. Острые грузинские лица, горячая, слегка накаленная скороговорка... все близко, никуда не ушло — словно и не расставались.

Да и как расстанешься? Фестиваль проходил в горной Кахетии, в роскошном имении генерала Александра Чавчавадзе, отца Нины Чавчавадзе, юной жены Грибоедова. И не только это сближало. Название фестиваля тоже было понятным и близким — «Поэзия и вино». Были и доклады, но преобладали тосты. Вино здесь наливают с уважением и пьют с благодарностью. Главное — «подо что» оно льется: если под мудрые разговоры и чтение стихов, то оно — благо. К такому «научному открытию» мы пришли.