Ты здесь? (СИ)

Мне стыдно, что я заставляю Айви погружаться в тот мир, в котором нет живых людей. Она — человек. Из плоти, крови, со своими мыслями, с потрясающим чувством юмора, прекрасной внешностью, с улыбкой, за которую я готов отдать многое, лишь бы видеть её чаще. А вот я не совсем человек, и это неправильно — заставлять её застревать со мной рядом.

Она теряет время, в отличие от меня, у кого его навалом. Айви еще может воплотить в жизнь все, что задумала. Растрачивать силы на то, что в любом случае никогда не принесет пользы — скверное занятие.

Наверное, это единственное, что заставляет меня теперь держаться дальше. И чувствовать отвращение к себе за эгоистичность собственных желаний.

Я не имею на это права. Никогда не имел. И не стану.

— Лео, — она разлепляет один глаз, встречаясь со мной взглядом. Мне кажется, что еще немного и сердце точно грохнется вниз, выпав из грудной клетки с оглушительным треском.

— Прости, — извиняюсь, собираясь вновь покинуть комнату. На крыльце, в конце концов, сейчас обалденный вид. — Не хотел тебя будить.

— Если ты собираешься снова сбежать, то я буду ходить за тобой по пятам до тех пор, пока мы не поговорим, — она поднимает голову, отрываясь от подушки. Только сейчас замечаю, что Айви так и не разделась, накрывшись пледом. — Я не спала. Просто дремала.

— Это уже не первый раз, я прав?

— Нет. В тот день, когда ты сбежал в первые, из-за нервов началась бессонница. Три часа — мой максимум.

Я хмурюсь, понимая, что снова усугубил ситуацию. Неприятное ощущение, когтями царапающее горло, скребётся теперь и где-то в районе желудка.

— Снова геройствуешь, да? — она переворачивается на спину, устремляя взгляд в потолок. Чувствует, что я не хочу уходить и пользуется этим, стараясь таким образом заболтать и заставить остаться подольше. Я принимаю правила игры, перевернувшись набок. — Вполне в твоем духе, Лео. За три месяца я неплохо тебя изучила. Ты всегда думаешь, что действуешь во благо, принося себя в жертву. Скажи мне — оправданное ли это решение?

— Вполне.

— А о моих чувствах ты подумал? — голос Айви отдает легкой хрипотцой. Я вижу, как она тянется рукой к тумбочке, где лежит пачка сигарет. — Хотя, знаешь, не отвечай. Ты подумал, что так будет лучше, но твоя проблема в том, Лео, что ты слишком много думаешь. И решаешь за тех, за кого решать совсем не должен. Это нечестно.

Почему ты всегда решаешь за меня? Думаешь, у меня нет своей головы, Лео? Это просто несправедливо! — звенит голос Фиби в голове.

Я морщусь.

— Тебе это не нужно.

— Ты ставишь меня хоть во что-нибудь? Если я здесь, значит, нужно. Ты не думал об этом? Если бы я не хотела быть здесь, узнавать тебя, болтать с тобой, то давно бы уже съехала. И если ты думаешь, что меня в этом доме держит только жалость к тебе или сострадание — лучше забудь об этом, — щелкает зажигалка и табачный дым заполняет комнату, делая потолок слегка мутноватым. — Я хочу быть рядом. Узнавать тебя, разговаривать, делиться своей жизнью. Ты первый — слышишь? — кто принимает мою настоящую суть.

— Я призрак, Айви. Не принимать твою суть в моем положении — весьма глупо, не находишь? — я перевожу взгляд, встречаясь с её глазами. В темноте комнаты они — единственное светлое пятно, освещаемое ломаными лучами не яркого солнца.

— Ты цепляешься только за этот факт, Лео. В сущности, несмотря на мой дар медиума, ты не считаешь меня странной. Ты во многом понимаешь меня. Наши ощущения, чувства, мы сами — похожи. И я знаю, что такое жертвовать собой во имя другого. Поэтому не рассчитывай на то, что я дам тебе это сделать.

— Прекрати.

— Нет, — Айви поднимается, вжимаясь спиной в изголовье кровати. — Это тебе пора прекратить.

Я чувствую её колючий взгляд — смотрит уверенно, с долей недовольства и грусти. Выдерживать это дольше мне не под силу, и я отворачиваюсь, пытаясь таким образом придумать внятный аргумент.

Но Айви даже молча, словно силой мысли наводит в моей голове беспорядок. Я думал, что хуже и быть не может, но сейчас понимаю, что вот это — хуже некуда. Она ведь права. По всем, мать его, пунктам права. А мне и сказать ей в ответ нечего. Могу только сжаться в позе эмбриона и закрыть уши с глазами, делая вид, что ничего не слышу и видеть не хочу.

— Молчишь? — тихое, переходящее в шепот. Айви выдыхает через приоткрытый рот дым, но в мою сторону не смотрит. Любуется на собственную тень, что клубится на стене вместе с контуром жирафа.

Звезды становятся еще темнее.

Её профиль — с растрепанными тёмными волосами, с чувственными губами и аккуратным прямым носом, в котором переливается сережка — выглядит настолько завораживающе, что я, не понимая, что делаю, принимаю сидячее положение. Так, чтобы видеть её четче, быть хоть немного, но ближе.

Дурак.

— Amour et mort? Rien n’est plus fort.