Ты здесь? (СИ)

— Нет ничего сильнее любви и смерти? — удивляюсь. Айви тушит сигарету в весьма необычной пепельнице — скручивающейся змее — и поворачивается ко мне лицом — серьезным и, вместе с тем, донельзя милым. Синяки теперь кажутся ярче, и мне хочется хорошенько вдарить себе по башке за своенравность. — И что я должен на это ответить?

— Что хочешь, — пожимает плечами. — Говори о чем угодно, только не закрывайся от меня.

Чувствуешь это, Лео? А ты загляни в её глаза и поймешь, что падаешь все глубже.

— Ты ведь больше не один. Мы есть друг у друга, а значит, нет смысла снова закрываться в себе лишь потому, что тебе одиноко. Или дело снова во мне?

— Нет, — качаю головой. — Не в тебе. Ты — единственный луч света в моем непроглядном царстве зеркал.

— Звучит романтично, — Айви поправляет волосы, улыбаясь. — Эта сторона мне тоже нравится, несмотря на то, что ты — король трагедии.

Я изгибаю бровь. Кажется, напряженная атмосфера, которой пропитался даже воздух — чувствую это, скорее, на интуитивном уровне — потихоньку сходит на нет. Она точно меняет меня — вряд ли бы я когда-нибудь сумел чувствовать связь с человеком настолько остро.

Будто Айви читает меня, как открытую книгу, не взирая на то, что текст местами расплывчат и смазан. Тепло. До одури, до невозможности дышать и желания растянуть рот в самой широкой и глупой улыбке, на которую способен.

Если бы её душу можно было обнять, то я, несомненно, прильнул к ней всем своим существом, постоянно шепча: «Спасибо». Раньше я думал, что такое возможно только в кино — человек, умеющий понимать без слов, читающий твои мысли, эмоции. Чувствующий тебя также сильно, как и ты сам.

С Фиби, в силу возраста, да и не такой уж сильной моей любви к ней — теперь это значение кажется мне самым правильным, — такого не было. Да, я определенно был влюблен, заинтересован и одурманен возможностью быть к девичьему телу настолько близко. Но душой всегда был один, не зная и не веря в то, что однажды сумею обрести такого человека.

Жаль, что это произошло после моей смерти. Эта мысль режет по самому живому, что от меня, в общем-то, осталось. Лишь благодаря Айви я с легкостью терплю эту беспощадную боль, от которой раньше бы в головой ушел бы в себя. В воспоминания, откуда выбраться довольно сложно.

Айви зевает. Говорит, смеется, но сон все равно окутывает сознание, заставляя её вновь принять лежачее положение.

— Ты же не уйдешь? — задает вопрос она, кутаясь в плед. Я усмехаюсь, укладываясь рядом — практически нос к носу.

— Так уж и быть — посторожу твои сны, избавляя от кошмаров. Но это разовая акция.

— Какова цена ваших услуг, мистер призрак?

Я вновь ловлю взглядом её теплую и сонную улыбку, желая прикоснуться к ней пальцами и очертить контур. До чего же красивые линии. Кладу ладонь поверх её собственной, закрывая глаза. Подушечки приятно покалывает.

— Честность, — слетает с губ легче, чем думалось.

— Хорошо. Но ты и сам знаешь, что было тогда на улице. Я имею в виду с Брюсом.

— Как ты… — хочу задавать вопрос, но Айви отвечает до того, как закончу.

— Я уже взрослая тётя, Лео. И твое выражение лица в тот момент было сложно не заметить. Но мне приятно, что ты ревнуешь. Это мило.

Настал мой черед краснеть. И не просто от принятия своих чувств, а от слов, слышать которые становится невыносимо приятно. Настолько, что ладонь Айви обдает мою ощутимым теплом, наполняя им всего меня внутри.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ощущение, будто я сейчас снова окажусь в лабиринтах собственной иллюзии, придуманной из-за приросшего корнями одиночества. Но все реально — я это чувствую, слышу. Не вижу, потому что до сих пор боюсь открыть глаза и увидеть голые стены комнаты.

Если бы призраки могли спать, то я пожелал бы снова увидеться со своими родными. И чтобы там была Айви — маме бы она точно понравилась. Собраться в доме бабули впятером было бы просто замечательно.

Представляя подобную картину, я улыбаюсь. Неосознанно сжимаю ладонь Айви, открыв на конец глаза. Она смотрит на меня совсем сонным взглядом.

— Спи. У нас полно времени, чтобы поболтать, — произношу я.

— Знаю. Но сейчас ты ближе, чем всегда, и я хочу продлить этот момент. Хотя бы немного.

— Notre jour viendra car il vaut mieux attendre que se précipiter.*

Я знаю, что Айви наверняка поняла перевод сказанного. Уголки её губ мягко растягиваются в улыбке, и я позволяю себе осторожно — почти не дыша — дотронуться до лица. Благо, глаза её закрыты — я чувствую легкую дрожь, что бежит по пальцам. Смущение и трепет, безудержное ощущение подарить ей все, что имею. Это намного больше, чем простое «Ты мне нравишься».

Тянет, скорее, на «Я задыхаюсь от того, что к тебе чувствую». В прямом смысле этого слова: я втягиваю воздух, что действительно обжигает нос, горло, тело, улавливая сладкий аромат персиков. Видимо, слишком сильно верю в то, чего на самом деле хочу.

Недопонимание рассеялось, подобно туману, что сгущался над гладью реки. На его место пришел покой и что-то большее. То, что отстукивает ритм её сердца.