Тысяча дюжин

Drop it, I say!"	Брось, тебе говорят!
Rasmunsen had managed to draw his revolver, and with the crook of his arm over the sweep head, was taking aim.	Расмунсен умудрился как-то выхватить револьвер и целился, локтем придерживая руль.
The correspondent stood up on the thwart, balancing back and forth, his face twisted with menace and speechless anger.	Корреспондент вскочил на банку; он стоял пошатываясь, его лицо исказила злобная и угрожающая гримаса.
"My God!"	- Боже мой!
So cried his brother correspondent, hurling himself, face downward, into the bottom of the boat.	Это крикнул второй корреспондент, бросившись ничком на дно лодки.
The Alma, under the divided attention of Rasmunsen, had been caught by a great mass of water and whirled around.	"Альму", о которой Расмунсен почти забыл в эту минуту, подхватил и завертел водоворот.
The after leach hollowed, the sail emptied and jibed, and the boom, sweeping with terrific force across the boat, carried the angry correspondent overboard with a broken back.	Парус заполоскался, рея со страшной силой рванулась вперед и столкнула первого корреспондента за борт, переломив ему позвоночник.
Mast and sail had gone over the side as well.	Мачта с парусом тоже рухнула за борт.
A drenching sea followed, as the boat lost headway, and Rasmunsen sprang to the bailing bucket.	Волна хлынула в лодку, потерявшую направление, и Расмунсен бросился вычерпывать воду.
Several boats hurtled past them in the next half-hour,-small boats, boats of their own size, boats afraid, unable to do aught but run madly on.	В следующие полчаса мимо них пролетело несколько лодок, и маленьких, и таких, как "Альма", но все они, гонимые страхом, могли только мчаться вперед.
Then a ten-ton barge, at imminent risk of destruction, lowered sail to windward and lumbered down upon them.	Наконец десятитонный барк, рискуя погибнуть сам, спустил паруса с наветренной стороны и, тяжело повернувшись, подошел к "Альме".
"Keep off!	- Назад!
Keep off!" Rasmunsen screamed.	Назад! - завопил Расмунсен.
But his low gunwale ground against the heavy craft, and the remaining correspondent clambered aboard.	Но низкий планшир его лодки уже терся со скрежетом о грузный барк, и оставшийся в живых корреспондент карабкался на высокий борт.
Rasmunsen was over the eggs like a cat and in the bow of the Alma, striving with numb fingers to bend the hauling-lines together.	Расмунсен, словно кошка, сидел над своей тысячей дюжин на носу "Альмы", онемевшими пальцами стараясь связать два конца.
"Come on!" a red-whiskered man yelled at him.	- Полезай! - закричал ему с барка человек с рыжими бакенами.
"I've a thousand dozen eggs here," he shouted back.	- У меня здесь тысяча дюжин яиц! - крикнул он в ответ.
"Gimme a tow!	- Возьмите меня на буксир!
I'll pay you!"	Я заплачу!
"Come on!" they howled in chorus.	- Полезай! - закричали ему хором.