Тысяча эпох. Искупление

– Хорошо. Похоже, мне и правда надо было выспаться, – Ван Цин приподнялся и подтянул к себе ноги, чтобы сестра могла удобнее устроиться. Шанжи недовольно забурчала, когда ей пришлось сменить положение, и уползла на руки к Юйлань. – Извини, что напугал тебя.

Сестра погладила его по согнутой коленке и покачала головой:

– Ничего. Все в порядке.

Долго они еще будут делать вид, что темы, которая маячила прямо перед ними, не существует? Днем Ван Цину легко удавалось не думать об этом и не задавать себе все эти вопросы, потому что мысли расползались, как муравьи. Но теперь в голове немного прояснилось, и все лежало прямо на поверхности, однако ни он сам, ни Юйлань, ни Фа Линь не касались этого разговора, словно боялись того, к чему он может привести.

Ван Цин не солгал, сказав, что чувствует себя хорошо. Тело на самом деле отдохнуло, а череп больше не сдавливало металлическими тисками. Однако в груди клубилось непонятное ощущение, которое невозможно было никак назвать. Оно было тяжелым и походило на отчаянную беспричинную тревогу или даже… тоску?

Решив не волновать лишний раз сестру, Ван Цин спросил первое, что пришло на ум, и сам удивился этому вопросу:

– Я не испортил флейту? Ну… когда уронил.

Фа Линь покосился на него, устало поддерживая голову вжатыми в висок пальцами.

– Нет. Ее хрен испортишь, раз она до наших дней дожила.

Это в каком это смысле? Ван Цин обнял колени руками, притиснув их к груди. Юйлань тоже посмотрела на Фа Линя и вздохнула.

– А-Линь, нельзя было ее брать. Если бы бабушка узнала, она была бы в ужасе.

– Так не будем ей говорить, – поморщился Фа Линь, – что мне еще было делать?

Ван Цин окончательно запутался и решил вмешаться:

– Стоп-стоп. О чем вы? Как бабушка Лин связана с флейтой?

– Да другая бабушка, – мрачно произнес Фа Линь, потирая ладонью лицо. – По отцу.

Ну, разумеется, теперь все стало в разы понятнее. У Ван Цина появилось ощущение, что он и правда при падении приложился головой. С бабушкой Бию – мрачной женщиной, которая больше всего после смерти мужа любила тишину и одиночество, они почти не общались. Она жила за городом и крайне редко куда-то выбиралась.

– Если вы мне ничего не объясните, я поверю Куан Ли, что мне нужна психбригада, – в замешательстве произнес Ван Цин.

– А я давно тебе это говорю! – указал на него пальцем Фа Линь.

– Мальчики, – одернула Юйлань, – ну хватит.

Фа Линь взлохматил волосы еще сильнее и подался вперед, упираясь локтями в колени. Ван Цин вопросительно посмотрел на него.

– Го Юн сломал твою флейту, пока носился с ней, – сказал Фа Линь. – Ты на ней не то что сыграть ничего не смог бы, ее и в руки взять было страшно. Бамбук треснул во всю длину.

– Чего? – переспросил Ван Цин. – А-Юн? Но она была как новая, когда вы подсунули мне ее во время постановки.

– Угу, – буркнул Фа Линь, роняя подбородок на сложенные домиком ладони. – Потому что это была другая флейта.

Пальцы мелко закололо от воспоминания о гладком, твердом бамбуковом корпусе, о прикосновении к коже холодного змеиного узора на нем. В голове пронесся звук пронзительной плачущей ноты – Ван Цин успел сыграть ее, когда только поднес к губам эту флейту, прежде чем все тело окутала боль. В каком смысле она была «другая»?

– Эта флейта принадлежит бабушке Бию, – произнесла Юйлань. Она встала и дошла до низкого столика в центре гостиной, чтобы вернуться с двумя кружками: для Фа Линя и Ван Цина. Отдав их братьям, она села на место и продолжила: – Дедушка до самой смерти очень берег ее. Вы его не помните, он умер, когда вы были еще совсем маленькими.

Ван Цин обхватил кружку ладонями, но не мог заставить себя отпить чай, хотя в горле пересохло. У него не получалось уловить суть разговора и хоть как-то сопоставить все, что объясняли брат с сестрой.

– То есть… – сказал он, – та флейта, которую мне показывала утром Минако…

– Была испорчена этим несносным ребенком, которого ты, между прочим, и разбаловал! С Лун Анем заодно! – рявкнул Фа Линь, едва успев проглотить набранный в рот чай, прежде чем начать говорить. – До постановки оставалось мало времени, и мне пришлось решать вопрос так, как я умею!

Так вот что имела в виду Минако, говоря, что у них произошла заминка, когда Ван Цин встретил ее в коридоре по дороге в павильон? Приготовленную флейту сломал А-Юн, и Фа Линь пытался найти ей замену?

Юйлань дотянулась до брата в кресле и сжала его плечо.

– А-Линь, тебя никто не винит. Но флейта, которую ты взял у бабушки, очень древняя. Как ты вообще попал в дедушкин кабинет?

– У меня есть ключи, забыла? – вздохнул Фа Линь. – Бабушки не было дома – соседка сказала, она ушла за травами, а это на целый день. Мне некогда было дожидаться ее или искать в лесу, чтобы спрашивать разрешения! А флейту эту я помню с детства. Это единственный выход, который пришел мне на ум в тот момент.

Юйлань улыбнулась и снова взяла на руки свою кошку, которая настырно ластилась к ней.

– Я знаю, как ты серьезно относишься к своей работе. И к моему исследованию тоже. Спасибо, А-Линь.

Ван Цин, который все это время переводил взгляд то на брата, то на сестру, произнес: