Тысяча и один день Никиты Сергеевича

Без особых колебаний президент дал тогда согласие на проведение полета над Советским Союзом. Но тут, как назло, испортилась погода, и европейскую часть страны накрыли облака. Потом оказалось, что в июне в Москву на празднование Дня авиации едет начальник штаба ВВС генерал Туайнинг. В Москве во время приема у него произошел любопытный разговор с подвыпившим Хрущевым.

— Вы, наверное, интересуетесь нашими баллистическими ракетами, — неожиданно крикнул он Туайнингу через весь зал. — Хотите взглянуть на них? Это очень хорошие ракеты!

Туайнинг остолбенел. Неделю назад они с Алленом Даллесом и Ричардом Бисселом обсуждали, как это сделать. Неужели Хрущев знает об этом? На всякий случай он неопределенно мотнул головой, опасаясь — не ловушка ли это. Но Хрущев, подогретый водкой, кричал свое:

— Но сначала покажите нам ваши ракеты, и тогда мы покажем вам наши. Но не сегодня — это было бы слишком рано!

Все смеялись и хлопали в ладоши. Хрущев пожал руку Туайнингу и поднял тост за мир и дружбу! Все выпили. Никита Сергеевич заметил, что американский военный атташе незаметно вылил содержимое своего бокала в кусты.

— Вы что, против дружбы между нашими странами? — напустился он на него.

И, потащив сникшего американца к своему столу, заставил его выпить полный фужер коньяку. После этого тот исчез, говорят, долго болел.

Между тем в начале июля небо над Россией очистилось, и Биссел дал на американскую базу в Висбадене в Западной Германии, где размещались У-2, кодовый сигнал: «Выполняйте задание. Переданный план полета утвержден». Это означало, что самолет полетит прямо на Москву, потом совершит поворот под углом 90 градусов на Ленинград и затем, пролетая над побережьем Балтики, возвратится назад в Германию.

4 июля Америка отмечала 180-ю годовщину своей независимости. В Москве в резиденции американского посла в Спассо-Хаузе на Собачьей площадке, как по старинке именовался этот район Арбата, Чарльз Болен давал торжественный прием. Приехал Хрущев. Он был в очень хорошем настроении, разговаривал с Авис, маленькой худенькой девочкой, дочкой посла. Она показывала ему, как хорошо растет у нее в саду кукуруза. Хрущеву кукуруза очень понравилась. Он погладил девочку по головке:

— Я рад, что американская кукуруза так хорошо растет в России.

А в это время американский У-2 пролетал над Москвой. Первый радиолокационный узел дальнего обнаружения засек цель восточнее Минска, которая на высоте 20 километров двигалась к советской столице. Вел себя обнаруженный объект весьма странно. Временами он пропадал, а потом снова появлялся на экране. Смущала и скорость — на отдельных участках она вдруг резко отличалась от обычной крейсерской скорости самолета и походила на полет птицы. Но этот объект никак не мог быть птицей, потому что птицы так высоко не залетают. С другой стороны, не было известно и самолета, который мог забираться на такую высоту.

«Что же это? — ломали голову операторы. — Природное явление? НЛО? Шар-зонд, который нередко запускали в те годы американцы? Но как тогда может быть, что, дойдя по прямой до определенной точки, где неподалеку, кстати сказать, были расположены зенитные ракеты, объект резко сменил направление и стал двигаться назад — на запад?»

Генерал Георгий Михайлов, который служил тогда в Главном штабе войск ПВО в Москве, вспоминает:

«Наша оборона была рассчитана на борьбу с бомбардировщиками, но здесь был один-единственный самолет, который летел очень высоко и медленно. Никто не знал, что это. Многие высокопоставленные генералы отказывались верить, что это самолет».

Хотя сомнений было много, доклад пошел наверх и попал к министру обороны Малиновскому. И вот там, в помпезном министерском кабинете на улице Калинина (ныне улица Воздвиженка), произошла самая настоящая битва между летчиками и ракетчиками. Вокруг огромного стола сидели маршалы и генералы. Золотое сияние исходило от их погон. Летчики утверждали, что это просто помеха на экранах радиолокаторов. В природе нет такого самолета, который летал бы на высоте 20 километров, а некоторые добавляли, что и быть не может. Им возражали ракетчики. Они считали, что это новый американский самолет, который будет непременно сбит советской ракетой.

Но как тогда он смог пролететь над Москвой? Вокруг нее еще в 1952 году было создано плотное кольцо зенитных ракет Лавочкина, так называемые «двадцатипятки». Они уверенно сбивали цель на высоте до 23–24 километров. Муха, казалось бы, не пролетит. Вот только перемещаться с места на место они не могли — их старты были наглухо забетонированы в землю. Поэтому вражескому самолету нужно было буквально напороться на ракету.

Так что же произошло? Прозевали ракетчики? Или же везунок У-2 аккуратно проскочил между двумя ракетными позициями? Однако московские старожилы вспоминают, что именно в тот день в районе Тушино стреляла зенитная артиллерия и даже падали осколки, а потом огонь переместился к западу, в район Минского шоссе…