Тысяча и одна ночь (СИ)

    И тогда Чудило рванул, что есть мочи в сторону моря – позабыв в кустах красную тряпку. Инстинкт самосохранения ещё пытался его спасти – но тщетно…

    После крепкого пинка, он, не удержавшись на ногах,  плюхнулся в воду…

    И тут накатило!  Волна была крепка!  Беглеца, буквально накрыло с головой! Сначала забросило далеко в море, а затем огромным потоком выбросило на берег – трахнув задницей о большой острый камень!

    — У, больно бля! — простонал Николай.

    Но новая волна, ещё более огромная, ещё более косая налетела на берег, и, прихватив с собой Чудилу, закрутила его словно в водовороте.

    Не разбирая пути, несчастный замолотил руками и ногами, но бесполезно – он был совершенно не в состоянии противостоять безумной стихии, которая снова и снова – била его хрупкое тело о береговые кряжистые камни!

    Сходу накатив, схватила Чудилу за шиворот своей ручищей, и несколько раз ткнула бедолагу в самую гущу, мутной и мерзкой водной канализации – где он чуть-чуть, было, не задохнулся. А затем приподняла его и со словами:

    — Да пошёл ты! Засранец!

    Вышвырнула его на берег… Сдобрив полёт – крепким пружинистым пинком.

    Порыв холодного ветра пронёсся над ним, после чего всё утихло. И лишь форточка продолжала хлопать – время от времени, да сквозняк, тянувшийся по полу – вызывал нервный озноб.

    Долго он лежал недвижимо, приходя в чувства после пережитых в – 3D приключений.

   — Вот это сериальчик, — простонал он.

    И припомнил о том, что рассказывала ему Аннушка, про свои ночные видения.

     — Вот, это круто! Вот, это да! — под нос, бормотал он, — Да тут…  Не  три, а все четыре D будут! С гаком!

    Николай открыл глаза и приподнял голову.  Он лежал на полу в метре от кровати, при полном обмундировании, но со спущенным брюками и нижним бельём.

    Сильно гудела задница.

    Да к тому же проведя по ней рукой, Николай обнаружил деревянную ложку – которая торчала прямо от туда.

    — Вот же бля! — выругался Николай, припоминая капитана Грея, — Вот же подонок! Как же он меня – опустил то! Как же он меня – на самое дно то!

13. Первые сомнения, первые переживания.

    — Точно с гаком! Твою мать!

    Выдернув ложку, бегом Чудило бросился на унитаз, и еле успев подставить зад, навстречу новому,  казалось бы – светлому будущему, тому что с восходом солнца, каждый раз предвещает, большие, а может и ещё больше – всего и вся, окончательно и бесповоротно дёрнул за верёвочку.

   Унитаз дунул ему, да так крепко – что в буквальном смысле смыл Николая со стульчака и выставил в коридор. Весь сырой, с ног до головы, он бросился в поисках полотенца, но так его и не обнаружив – кое-как утёрся туалетной бумагой – пустив на это дело четыре рулона, оставленные ему Аннушкой – на всякий пожарный.

    При мысли о том, что с ним произошло, Николай чуть не расплакался, и только стальной характер героя, смог предотвратить – подступавшие было к горлу первичные спазмы удушья.

    Осознание того что он, Чудила – прошедший огни и воды, переплывший моря и океаны, проползший улицы и дворы, переспавший в канавах и помойках, вынужден теперь заниматься – и этим, приводило его в ужас.

    — Всех на куски покусаю! Твою мать! Не дай Бог, ещё и залететь – вот будет потеха!

14. В гостях у Исидора Яковлевича.

    Исидор Яковлевич, принял Николая – душевно!  Крепко обняв, и прижав некрепкого друга к своей широкой, надёжной груди – вознаградив трёхкратным поцелуем по-русски, два раза промазал  – угодив в деревянную дверную стойку.

    Николай по обычаю, сразу раскатил по рюмкам – свежо-откупоренный пузырёк, взятый у достойного барыги, на углу улицы Бармалеева, по схожей утренней цене, ещё без горбачёвских вечерних наценок, и выложил Исидору – всё как есть.

    Исидор Яковлевич, был единственным другом Чудилы, кому тот, мог доверить и рассказать практически  обо всём. Имея при этом  стопроцентную гарантию, на то, что Исидор, никогда и никому – об этом даже не заикнётся, так как минут через пятнадцать, и сам забудет про всё окончательно, в виду своего – окончательно пропитого сознания.

    И как это было не тяжело, но Николай рассказал даже про ложку, которую ему вонзили – по самые помидоры к завершению самого проекта.

    Но, к сожалению, про тот злополучный вчерашний вечер, Исидор Яковлевич совершенно ничего не помнил, и лишь глупо улыбался, да удивлённо вертел косматой шевелюрой, что означало, в общем-то, совершенно не то –  а то, что горячительное хорошо укладывалось на старые дрожжи.

    — Это знак! — неожиданно заявил Исидор Яковлевич. — Без всякого сомнения – знак!

    — Какой ещё знак!? — испугался Чудило.

    — Фирменный! — Заканчивая размышления, округлил событийный ряд косматый, — Ложка! Она то и есть фирменный знак – банды!

    — Не понял?

    — Да чего тут понимать-то,  вот, мол – если «ложка» - значит, руки к верху и не рыпаться, дабы ужас ввести в сознание – понял?

    — А-а-а-а-а-а-а! — протянул Николай.

    Что означало, толи стон, толи то, что он всё-таки – кое-что, да всё-таки  понял.