Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– О госпожа моя, – отвечала рабыня, – я видела в бане чудо, подобного которому я не встречала ни между мужчинами, ни между женщинами; это чудо так поразило меня, что я даже не могла вымыть себе головы.

– Что же это такое, о Тохфеха? – спросила царица.

– Я видела, госпожа моя, – отвечала рабыня, – в бане такую красавицу с двумя детьми, какой никто в жизни никогда не видывал и никогда не увидит, так как в целом свете не может быть ничего подобного. Уверяю тебя, царица, что если ты расскажешь о ней халифу, то он прикажет убить ее мужа и возьмет ее себе, так как другой такой женщины на свете нет. Я спрашивала, кто ее муж, и узнала, что он купец по имени Гасан из Эль-Башраха. Я пошла за ней и увидала, что она живет в доме, принадлежавшем визирю, с двумя выходами: один выход со стороны реки, а другой с улицы. Я боюсь только, царица моя, что царь правоверных услышит о ней и поступит вопреки закону, т. е. убьет ее мужа и женится на ней.

– Будь ты проклята, о Тохфеха! – вскричала Зубейдех. – Неужели эта женщина так хороша собою, что царь правоверных отступится от своей веры и ради нее преступит закон? Клянусь Аллахом, мне следует посмотреть, что эта за красавица, и если она действительно так хороша, как ты говоришь, то я прикажу отрубить голову этой негоднице. В царском дворце имеется триста шестьдесять рабынь – на каждый день в году, и неужели между ними нет такой, какую ты описываешь?

– Клянусь тебе, царица, – отвечала рабыня, – что такой нет, во всем Багдаде нет такой ни между иностранцами, ни между арабами, да другой такой Господь и не создавал!

Зубейдех позвала Месрура, который тотчас же явился и поцеловал прах у ног ее.

– О Месрур, – сказала она, – отправляйся в дом визиря, у которого имеется два выхода: один на реку, а другой на улицу, и приведи ко мне красавицу, живущую там, и ее детей и старуху, что живет с ними, и поспеши.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал Месрур.

Он тотчас же пошел в дом визиря и постучался там в дверь, вследствие чего к нему вышла старуха, мать Гасана.

– Кто там? – спросила она.

– Месрур, евнух царя правоверных, – отвечал он.

Старуха тотчас же отворила дверь, он вошел и поклонился ей, а она, ответив на поклон, спросила, по какому делу он пришел.

– Царица Зубейдех, – отвечал он, – дочь Эль-Казима и супруга царя правоверных, Гарун-Эр-Гашида, одного из сыновей Эль-Аббаса, дяди пророка, требует тебя к себе вместе с женой твоего сына и ее детьми, так как женщины рассказали ей о ее удивительной красоте.

– О, Месрур, – отвечала на это старуха, – ведь мы иностранцы и мужа молодой женщины, моего сына, нети в городе, он запретил как мне, так и своей жене выходить из дому, и я боюсь, что если что-нибудь случится, то сын, приехав, просто убьет меня! Прошу тебя, Месрур, не приказывай нам делать то, что мы не можем делать!

– О, госпожа моя, – отвечали ей на это Месрур, – если бы я думал, что вам грозить какая-нибудь беда, я не стал бы требовать от вас повиновения. Царица Зубейдех желает только посмотреть на красавицу, которая после этого и может вернуться домой; поэтому не ослушайтесь, а иначе вам придется раскаяться. Я сведу вас во дворец и приведу обратно, если на то будет воля Господня.

Таким образом мать Гасана не могла не повиноваться; она собрала свою сноху и детей и вместе с ними отправилась во дворец халифа, вслед за Месруром, который привел их к Зубейдех. Они поцеловали прах у ноги царицы и помолились за нее. Красавица стояла с закрытыми лицом.

– Разве ты не откроешь своего лица и не покажешь его мне? – спросила Зубейдех.

Гасанова жена еще раз поцеловала прах у ног ее и открыла лицо, которое могло устыдить полную луну на темном небе. Увидав ее, Зубейдех от изумления не могла отвести глаз, и ей показалось, что весь дворец озарился светом. Зубейдех была поражена, как были поражены и все присутствующие до такой степени, что не могли говорить. Царица Зубейдех встала, подняла молодую женщину, прижала ее к своей груди и, посадив ее рядом с собою, приказала убрать дворец; после чего распорядилась, чтобы ей принесли самый роскошный наряд и ожерелье из драгоценных камней, и, отдав все это красавице, она сказала:

– О, царица красоты, ты победила меня и привела в восторг. Какими редкостями ты обладаешь?

– О царица, – отвечала жена Гасана, – у меня есть одежда из перьев; и если бы я могла одеть ее, то ты увидала бы нечто необыкновенное, и все присутствующие пришли бы в полный восторг и из поколения в поколение говорили бы об этом.

– Где же эта одежда? – спросила Зубейдех.

– Она в руках матери моего мужа, – отвечала она, – и потому спрашивай у нее.

– Послушай, матушка, – сказала царица, – жизнью своей умоляю тебя, пойди домой и принеси эту одежду, для того чтобы она могла позабавить нас, а потом опять можешь унести ее.

– О царица, – отвечала старуха, – эта женщина лжет. Видела ли ты когда-нибудь одежду из перьев? Перьями покрыто только одеяние птицы.

– Клянусь своей жизнью, царица, – продолжала красавица, – она владеет одеждой из перьев, которая заперта в сундуке, а сундук стоит закрытым в доме.