Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И после этого он повернулся ко мне спиною и удалился. И я подумал, что он опять будет долго отсутствовать, и я взял деньги и отдал их в рост из двадцати на сто, как это принято в нашей стране, и таким образом получил хороший барыш в свою пользу. И я сказал в душе своей: «Клянусь Аллахом! Когда он возвратится, я упрошу его принять мое приглашение и угощу его с большой щедростью, так как его деньги принесли мне большой доход».

Таким образом истек год, и в конце его он явился опять; и он был одет в одежды еще более роскошные, чем прежние, и, как всегда, сидел на осле белой породы.

Тогда я начал с жаром умолять его пойти со мною в дом и благосклонно согласиться быть моим гостем.

И он отвечал мне:

— Хорошо, я согласен, но с условием, что ты не вычтешь издержек из тех денег, которые принадлежат мне и находятся у тебя.

И он засмеялся. И я тоже.

И я сказал ему:

— О да, конечно, от всего сердца!

И я провел его в мой дом и пригласил его сесть; сбегал на базар купить всевозможной еды и напитков и прочего и разложил все это между руками его на скатерти и пригласил его начать, говоря:

— Во имя Аллаха!

Тогда он приблизился к приготовленным яствам и протянул свою левую руку и начал есть этой левой рукой. Тогда я был чрезвычайно поражен и не знал, что об этом подумать. И когда мы откушали, он умыл эту левую руку, не помогая себе в этом правой; и я подал ему салфетку, чтобы он обтер ее; и потом мы сели беседовать.

Тогда я сказал ему:

— О господин мой, пожалуйста, облегчи мне тяжесть, которая гнетет меня, и печаль, которая расстраивает меня! Почему ты ел левой рукой? Не было ли у тебя случайно какого-либо прискорбного несчастья с твоей правой рукой?

На эти слова молодой человек ответил мне следующими строками:

Не спрашивай меня о всех моих страданьях,
О тяжких муках, душу истерзавших,
Они — свидетели бессилья моего.
Не спрашивай меня о счастии моем,
Я счастлив был, но было то давно.
Все изменилось с той поры счастливой,
И неизбежному противопоставить нужно мудрость.

И потом он вынул свою правую руку из рукава своей верхней одежды, и я увидел, что эта рука у него отрезана, ибо на предплечье не было кисти. И я крайне удивился.

Но он сказал мне:

— Не удивляйся этому! И равным образом не думай более, что я, пренебрегая уважением к тебе, ел левой рукой; ибо ты сам теперь видишь, что это я делал только потому, что у меня отрезана моя правая рука. И причина этого весьма необыкновенна!

Тогда я спросил у него:

— Что же это за причина?

И он сказал мне:

— Знай, что я из Багдада. Мой отец был одним из наиболее важных и значительных лиц в городе. И еще задолго до того, как я достиг возраста мужа, я слышал от моего отца рассказы о странах Египта путешественников, паломников и купцов. И я запоминал все эти рассказы, втайне повторяя их себе, и так продолжалось, пока не умер мой отец. И тогда я взял все богатства, какие только я мог собрать, и много денег и накупил большое количество товаров: багдадских и мосульских тканей и также много других товаров, ценных и наилучшего качества; и я уложил все это в тюки и выехал из Багдада. И так как у Аллаха было написано, что я должен прибыть здравым и невредимым к месту своего назначения, то я и не замедлил приехать в этот город Каир, который вместе с тем есть и твой город.

После этих слов молодой человек заплакал и произнес следующие стихи:

Нередко глаз лишенный от рожденья
Умеет избежать падения в ту пропасть,
В которую и зрячий попадает.
Безумец часто не промолвит слова,
Которое и мудрецу бы гибель принесло.
Как часто правоверный терпит нищету
И в счастии живет безумный нечестивец!
Итак, пусть смертный помнит о своем бессилье, —
Над миром всем царит одна судьба!

И по окончании этих стихов он так продолжал свой рассказ:

— И я въехал в Каир и направился к кагану Серур, и развязал мои тюки, и разгрузил верблюдов, и сложил мои товары в помещение, которое я позаботился нанять. После этого я дал немного денег моему слуге, чтобы он купил нам что-нибудь поесть; в заключение я немного заснул и по своем пробуждении пошел пройтись по направлению к Байн-аль-Касрейн[13]; потом я вернулся в каган Серур, где и провел ночь.