Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И, произнеся эти последние слова, он скончался в мире — да будет на нем милосердие Аллаха и благословение Его!

И вот, отдав ему, как единственный наследник, последние почести, я вступил во владение всем его состоянием и не откладывая пошел осмотреть его сокровище. И к изумлению своему, я увидел, что покойный отец мой не преувеличил его ценности; и решил я сделать из него лучшее употребление.

Те же, которые знали меня и были свидетелями моего первого разорения, были убеждены, что я промотаю все и во второй раз. И говорили они между собой:

— Если бы расточительный Абулькассем имел в своих руках все сокровища эмира, он и тогда, недолго думая, просадил бы и их.

Но каково же было их удивление, когда они увидели, что вместо ожидаемого расстройства в делах моих последние с каждым днем только расцветали! И казалось им непостижимым, как могу я увеличивать свое состояние, расточая его, особенно когда они увидели, что издержки мои становятся все необычайнее и что я содержу на свои средства всех проезжающих через Басру иностранцев, обставляя их, как царей.

И вот по городу вскоре распространился слух, что я нашел сокровище, а этого было достаточно, чтобы пробудить алчность властей. И действительно, в один прекрасный день начальник стражи не замедлил посетить меня и, выждав из приличия необходимое время, сказал мне:

— Господин Абулькассем, глаза мои видят, а уши мои слышат. Но так как я исполняю свои обязанности для того, чтобы жить, между тем как другие живут, чтобы исполнять свои обязанности, то пришел я к тебе не для того, чтобы допрашивать тебя о той широкой жизни, которую ты ведешь, или о сокровище, которое ты имеешь полное основание скрывать. Я просто пришел сказать тебе, что если я человек догадливый, то обязан этим Аллаху и вовсе не ставлю это себе в заслугу. Только хлеб очень дорог, а корова наша не дает больше молока.

Я же, поняв смысл его речи, сказал ему:

— О отец умных людей, сколько нужно тебе в день, чтобы купить хлеба твоему семейству и возместить молоко, которого не дает твоя корова?

Он ответил:

— Не более десяти динаров золота в день, о господин мой.

Я сказал:

— Этого мало, я буду давать тебе сто в день. И для этого тебе нужно будет только приходить сюда в начале каждого месяца, и казначей мой отсчитает тебе три тысячи динаров, необходимых для твоего существования!

Тут он хотел поцеловать мою руку, но я отстранил его, не забывая, что все богатства — дар Создателя. И он ушел, призывая на меня благословение Аллаха.

Но вот на следующий день после посещения начальника стражи вызвал меня к себе кади и сказал мне:

— О молодой человек! Аллах — Господин всех сокровищ, и пятая часть принадлежит Ему по праву. Заплати же пятую часть твоего состояния, и ты безмятежно будешь пользоваться четырьмя остальными!

Я ответил:

— Я не вполне понял, что хочет сказать повелитель наш кади слуге своему. Но я обязуюсь давать ему каждый день в пользу бедных Аллаха тысячу динаров золота с условием, чтобы меня оставили в покое.

И кади принял к сердцу мои слова и согласился на мое предложение.

Но через несколько дней за мной явился стражник от имени вали города Басры. И когда я предстал пред лицо его, вали, принявший меня очень ласково, сказал мне:

— Неужели ты считаешь меня способным отнять у тебя твое сокровище, если ты покажешь мне его?

И я отвечал:

— Да продлит Аллах дни нашего повелителя вали на тысячу лет! Но если бы из меня вырывали мясо раскаленными клещами, я и тогда не открыл бы сокровища, которым действительно обладаю. Но во всяком случае, я согласен платить каждый день повелителю нашему вали в пользу нуждающихся, известных ему, две тысячи динаров золота.

И вали, пораженный предложением, которое показалось ему весьма значительным, поспешил принять его и отпустил меня, выказав мне все знаки почтения.

И с тех пор я аккуратно плачу этим трем должностным лицам ежедневное вознаграждение, которое я обещал им. И они, в свою очередь, позволяют мне вести ту широкую жизнь, для которой я родился.

Вот каково, о господин мой, происхождение моего состояния, которое, как вижу, изумляет тебя и о размерах которого никто, кроме тебя, даже не подозревает.

Когда юный Абулькассем закончил, халиф, охваченный сильным желанием видеть чудесное сокровище, сказал своему хозяину:

— О великодушный Абулькассем, неужели же в самом деле может существовать на свете сокровище, которое не истощило бы твое великодушие! Нет, Аллах свидетель! Я не могу поверить в это, и, если бы я не боялся показаться тебе уж чересчур назойливым, я попросил бы тебя показать мне это сокровище; а я клянусь тебе священными правами гостя и всем, что делает клятву ненарушимой, что не буду злоупотреблять твоим доверием и рано или поздно сумею отплатить тебе за эту ни с чем не сравнимую милость.

При этих словах халифа Абулькассем сильно изменился в цвете и выражении лица своего и ответил печальным голосом: