Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Между тем султан, сопровождаемый царевичем Фарузом, вошел в сад. Фарид же, ожидавший его на пороге, поддержал ему стремя и помог сойти с коня. А Фаризада Розовая Улыбка в первый раз (по совету Бюльбюль) закрыла лицо свое покрывалом, подошла и поцеловала у султана руку. Султан был чрезвычайно тронут ее приветливостью и чистотой, которой вся она дышала, как чистый жасмин, и, вспомнив о своей бездетной старости, он заплакал. А потом, благословляя Фаризаду, сказал:

— Тот, кто оставляет после себя потомство, не умирает. Да дарует тебе Аллах, о отец столь прекрасных детей, место избранника по правую руку Свою и среди блаженных! — И, снова устремляя взор свой на склонившуюся перед ним Фаризаду, он прибавил: — А ты, дочь слуги моего, стебель благоухающий, веди нас под тишь каких-нибудь прелестных деревьев, которые защитят нас от зноя!

И султан, предшествуемый дрожащей Фаризадой и сопровождаемый обоими братьями, направился в тень.

И прежде всего поразил взоры султана Хосрой-шаха сноп золотой воды. Он остановился на минуту, изумленно глядя на него, и воскликнул:

— Чудесная вода, так приятно смотреть!

И подошел он поближе, чтобы лучше разглядеть, а тут вдруг услышал хор Поющего Дерева. И с восхищением прислушивался он к этой небесной музыке и долго слушал. А потом воскликнул:

— Это музыка, какой я никогда не слышал!

И между тем как он, желая приблизиться к тому месту, откуда, как ему казалось, она исходила, пошел в ту сторону, музыка прекратилась и сад уснул в безмолвии. И среди этого безмолвия внезапно раздался голос Говорящей Птицы, громкий и взволнованный. И пела она:

— Добро пожаловать, султан Хосрой-шах! Добро пожаловать! Добро пожаловать! Добро пожаловать!

И когда прозвучала последняя волшебная нота этого дивного голоса, хор из всех птиц ответил:

— Добро пожаловать! Добро пожаловать!

И султан Хосрой-шах был восхищен и изумлен всем этим, и душа его, уже взволнованная всем, что пришлось ему перечувствовать в столь короткое время, преисполнилась умиления. И воскликнул он:

— Здесь дом счастья! О, я согласился бы отдать мое могущество и мой престол за возможность жить с вами, сыновья моего управителя!

Потом, когда он собирался расспросить Фаризаду и ее братьев о происхождении непонятных для него чудес, они показали ему Поющее Дерево и Говорящую Птицу.

^{И прежде всего поразил взоры султана Хосрой-шаха сноп золотой воды. Он остановился на минуту, изумленно глядя на него.}

И Фаризада сказала ему:

— Что касается источника этих чудес, то я расскажу о нем господину нашему султану, когда он отдохнет.

И пригласила она султана в ту самую беседку, которая служила убежищем для Бюльбюль и куда только что принесли угощение на большом подносе. И сел султан на почетном месте. И подали ему на золотом блюде огурцы, начиненные жемчугом.

Султан, действительно любивший огурцы с начинкой, увидев их на блюде, которое подавала ему сама Фаризада, был тронут этим вниманием и не знал, как объяснить его. Но удивление его дошло до крайних пределов, когда он увидел, что вместо обыкновенной начинки из риса и фисташек огурцы начинены жемчужинами! И сказал он Фаризаде и братьям:

— Клянусь жизнью! Какой новый способ приготовления! И с каких это пор жемчуг заменяет рис и фисташки?

Фаризада готова была выронить блюдо и убежать от смущения, когда Говорящая Птица возвысила голос и назвала султана по имени, говоря:

— О господин наш Хосрой-шах! — Султан поднял голову к Птице, которая степенно продолжила: — О господин наш Хосрой-шах! А с каких пор дети персидской султанши превращаются при своем рождении в животных? Если, о царь времен, ты поверил некогда такому невероятному обстоятельству, то теперь не имеешь права удивляться такой простой вещи. — А затем прибавила: — Вспомни, о господин наш, слова, которые слышал однажды вечером в смиренном жилище! Если ты забыл эти слова, то позволь рабе Фаризады повторить их тебе. — И нежным, подобным девичьему говору голосом она сказала: — О сестры мои! Когда я буду супругой султана, у нас будет благословенное потомство, потому что сыновья, которых дарует нам Аллах, будут во всем достойны своего отца; дочь же, которая порадует глаза наши, будет улыбкой самого неба. Волосы у нее будут с одной стороны золотые, а с другой серебряные; слезы ее, когда она заплачет, будут жемчужинами, смех — золотыми динарами, а улыбки — распускающимися розами.

И при этих словах султан схватился за голову и зарыдал. И старое горе дало себя почувствовать даже сильнее, нежели в прежние дни. И все мысли, подавленные в глубине его доведенной до отчаяния души, прихлынули к его сердцу и разорвали его.

И скоро снова раздался голос Бюльбюль, но теперь он звучал радостью и счастьем. И пела она:

— Подними покрывало перед отцом твоим, о Фаризада!