Тысяча огней

Я исколесил побережье вдоль и поперек, но так и не смог его встретить. А самому мне было очень трудно не только беседовать с рыбаками-эве, но и даже снимать их. Как и все первобытные народности, они очень дорожат своей свободой и не любят, когда на них наводят объектив. Каждый раз они проявляли такое недовольство, что мне в конце концов пришлось отказаться от попытки запечатлеть их на пленку. Тогда я надумал снимать их издалека, когда они возвращались с моря. Я тайком поставил телеобъектив в заброшенной хижине на пляже Виктория Бич, в четырех милях к востоку от Лагоса.

Просунув в окно хижины объектив, я беспрепятственно снимал рыбаков-эве. На мое счастье, рядом с хижиной стояла маленькая, очень легкая купальная кабинка. Когда надо было подобраться поближе к рыбакам, я забирался внутрь кабинки, поднимал ее, словно Геркулес, делал несколько шагов, а потом осторожно опускал на песок. Затем, сделав несколько снимков, совершал новый «бросок». Мои сложные маневры длились часа два. Наконец мне удавалось подкрасться совсем близко к пирогам. Рыбаки-эве, занятые своим нелегким делом, не замечали странного белого домика, прыгавшего по пляжу. Но кое-кто другой оказался повнимательнее. В тот самый момент, когда я снова нажал кнопку, рядом послышалось: «Любопытно, очень любопытно… дом на ногах».

И тут же в зеркале моего «хассельблада» возник здоровенный блондин. Я хотел сказать ему: «Надо полагать, вы мистер Мак-Мерри», но ограничился тем, что протянул через стенку руку. И мы дружно расхохотались. Так состоялось мое знакомство со знаменитым Мак-Мерри. Именно он рассказал мне об эве все, что вы прочитали на предыдущих страницах.

Сидя вместе со мной на берегу, Мак-Мерри рисовал па песке, как рыбаки-эве ловят сетями морских рыбин. По его просьбе рыбаки показали мне короткие железные гарпуны, которыми они бьют акул, а иной раз даже китов.

Так за интереснейшей беседой незаметно наступает вечер. Мак-Мерри встает и провожает меня через весь пляж до моей машины. По дороге мы тоже говорим об эве. И тут Мак-Мерри делает одно весьма интересное замечание:

— Конечно, их обычаи и нравы, как, например, кочевой образ жизни, очень своеобразны. Но главное отличие эве от других народностей Экваториальной Африки заключается в том, что они не знают страха перед таинственными силами зла. Они почти лишены суеверий, над ними не довлеет власть безжалостных колдунов. Вся жизнь рыбаков-эве — это борьба с грозным океаном, но лучше воевать с природой, чем слепо верить в магию и колдовство. Рыбаки-эве — смелые, свободные от предрассудков люди, в этом их главная сила и отличие…

С этими словами он дружелюбно протянул мне руку.

Железная дорога Конго — Океан

Глубокие мысли рыжебородого шотландца вспомнились мне много позже, когда я путешествовал по железной дороге Конго — Океан, соединяющей Пуэнг-Нуар с Браззавилем.

Перед этим я целое утро провел па берегу с рыбаками-эве, «кузенами» нигерийских эве. Я наблюдал, как они вытаскивают на берег большие сети, выбирают рыбу, кладут ее сушиться. И все это с криками, смехом, ссорами.

После полудня я приехал на станцию Пуэнт-Нуар и сел в поезд.

Мы мчались по саванне; время от времени я пробуждался от сонной дремы и начинал глядеть в окно на бесконечную степь желтых трав.

Вскоре начался лес, и я сразу же приник к стеклу. Дорога пролегала меж гигантских деревьев, рядом с болотами и топями. Поезд, вздрагивая на стыках, проносился по мостам над бурными потоками и реками.

К вечеру, проехав через лесной район Майумбе, мы снова очутились в саванне. На маленьких станциях поезд ждала на редкость живописная толпа, которая брала места в вагонах приступом. В своем большинстве это были жители самых отдаленных районов страны. По столь торжественному случаю они надели майки, желтые или голубые фетровые шляпы, сандалии из пластика и водрузили на нос безобразные очки от солнца.

Были среди пассажиров и белые; в наш вагон сел почтенный синьор в черном одеянии и широкополой шляпе, какие носят американские плантаторы на Миссисипи. Новый пассажир и в самом деле оказался американцем, но только миссионером евангелической церкви. Когда мы познакомились, он доверительно сообщил мне, что хочет обратить в свою веру пигмеев.

— Я пролечу над их селением на маленьком биплане и сброшу вниз пакеты с солью, ткани, бусы и свою фотографию. Потом отправлюсь в лес пешком и посещу те самые селения, над которыми р сбросил свои подарки. Пигмеи, понятно, сразу же меня узнают. И тогда я им без труда объясню, что я посланец небес.

Он начал вдаваться в детали своего стратегического плана, а я представил себе, как пигмеи будут рассматривать его фотокарточку. Интересно, как он решил сняться? В профиль? Анфас? В очках или без них? Я бы дорого дал, чтобы Очутиться в лесу в тот день, когда почтенный миссионер придет «знакомиться» с пигмеями.

Ближе к вечеру я вернулся в свое купе, где слуга-африканец уже стелил мне постель, взбивал подушки и расправлял матрац.

— Через какие места мы будем проезжать ночью? — спросил я.