Тысяча огней

В проповедях Андре Матсуа содержались и весьма туманные политические требования. Вскоре его учение стало религиозным кредо тысяч фанатиков-лари. Они упрямо ждали «возвращения» своего пророка. И хотя в своих песнопениях и молитвах они призывали к походам и даже к восстанию, но никаких решительных действий не предпринимали. Местные колониальные власти не знали, как им быть. В 1954 году я впервые услышал в Браззавиле о секте Матсуа. Тогда между нею и властями существовали весьма странные отношения, и я оказался свидетелем неуверенности администраторов. Оставить лари в покое, не припугнув и не покарав, означало дать усилиться секте, открыто ставившей себя вне закона. Но преследование не привело бы ни к какому результату, кроме того, что были бы созданы «мученики» и таким образом раздут огонь открытой войны. У всех перед глазами стояли события в Кении, где секта мау-мау от слов перешла к делу[40].

Когда десять лет спустя, в 1964 году, я вернулся в Браззавиль, то обнаружил, что отношения между лари и властями остались такими же зыбкими, неопределенными с той лишь разницей, что к этому времени господству французов пришел конец, а бразды правления перешли в руки самих африканцев.

После изгнания белых лари добились первой победы. Президентом республики был избран бывший аббат Юлу — глава секты. Опираясь на своих фанатичных сторонников, Юлу установил режим тирании и вскоре стал ненавистен большинству населения. Через некоторое время удалось свергнуть его, и во главе государства встал Массамба-Деба. Так, за короткий период лари сначала сумели установить свое господство в стране, а затем вновь лишились всех своих привилегий. Теперь их секта опять находится на полулегальном положении, а пророков стало уже два — Матсуа и аббат Юлу. Попытка восстания 7 февраля 1964 года доказывает, что лари не смирились со своим поражением и вновь готовят заговоры и мятежи.

История «возвышения» и «падения» секты пророка Матсуа — наглядное свидетельство той идеологической путаницы и духовного смятения, которые еще царят среди народных масс Черной Африки. Сразу после завоевания независимости многим казалось, что главные трудности уже позади. Но социальные и политические требования, религиозные верования и фанатизм слишком перемешаны, чтобы можно было рассчитывать на быстрое и эффективное разрешение всех сложных проблем.

Независимость не является панацеей от всех бед для народностей, среди которых еще весьма сильны трибализм, культ традиций, подчас весьма косных и консервативных.

Подводя итоги первых лет независимости, один из журналов — «Jeune Afrique»[41] — задает вопрос: «Больна ли Африка?» Автор статьи Колин Лигэм внимательно анализирует события, за несколько месяцев залившие кровью молодые республики тропического пояса Африки: война в Конго; избиение батутси; перевороты в Дагомее и Того; заговоры в Сенегале и Чаде; «холод-пая война» племен на границе Сомали и Кении[42]; разногласия в национально-освободительном движении Анголы; резня в Замбии, вызванная сектой «Церковь лумпа» под политическим и религиозным предводительством безумной женщины, провозгласившей себя пророчицей и правительницей этого народа. «Что же мешает дальнейшему развитию и прогрессу стран, завоевавших независимость?» — спрашивает Колин Лигэм. Одно ясно: среди множества других главная причина этого глубокого кризиса заключена ныне в духовной «контаминации» — «зараженности» различных народов, племен, сект и этнических групп, которые пока не находят общих точек для конструктивного диалога. В Африке мало кто тешил себя иллюзией, что завоевание независимости автоматически приведет к созданию прогрессивных, развитых государств и обществ — устойчивых, процветающих и демократических, с высоким уровнем жизни. Долгая и трудная история Европы, не говоря уже о многострадальной вековой истории Латинской Америки, всегда служила наглядным предостережением против поверхностного оптимизма. И все же надежды на лучшее будущее для народов Черной Африки, обретших независимость, были более чем оправданными. Ведь не оставалось никаких сомнений, что колониальные режимы социально, морально и политически изжили себя. Но слишком многие в Африке думали, что ликвидация колониального господства приведет к быстрому завоеванию каждой страной политической свободы и экономической независимости. Ничего более ошибочного нельзя было придумать: подлинной свободы можно добиться не только свергнув чужеземное иго, но прежде всего сломив упорнейшее сопротивление определенных групп внутри страны и преодолев серьезнейшие препятствия. Демократия и социальный прогресс — это не дар, который одно государство преподносит другому. Поэтому некоторые утверждают, что Африке после завоевания независимости предстоит пройти свой особый, долгий и нелегкий путь развития. Кроме решения духовных проблем, связанных с «контаминацией» — подчас отрицательным влиянием цивилизации на первобытные племена, африканцам необходимо преодолеть три основных препятствия, которые оставил Африке в наследие колониализм.