Тысяча огней

За десять лет путешествий и встреч с туарегами я выучил на их языке — тамашек — всего четыре слова. Я каждый раз попадал к туарегам в разное время года, и это позволило мне выучить их названия. Иуильен — это период с мая по август, время самой невыносимой жары. С августа по ноябрь — пора свадеб, которая называется у туарегов «амеуан». Зима — лучшее время года. В эти месяцы часто идут живительные дожди, самые крупные племена пускаются в долгий путь, пастухи перегоняют с пастбища на пастбище тучные стада. Это чудесное время называется «таджерест». После таджереста наступает тафсит. Он длится с февраля по май, и в эту пору в любой день можно ждать мгновенного перехода от периода обильных дождей к жестокой засухе. За все время моих частых встреч с туарегами я так и не выучил других слов, хотя подолгу жил вместе с ними. Должен честно признаться, что и эти четыре слова мне ни разу не понадобились. Но для меня они очень важны как путевые вехи моих путешествий. Стоит мне повторить иуильен, амеуан, таджерест и тафсит, и словно по мановению волшебной палочки передо мной всплывают воспоминания о давних встречах и любопытных эпизодах.

Договор о воде

Год 1954, время тафсита. Мы находимся в Ливии, неподалеку от Гадамеса, в лагере туарегов, прибывших в оазис с грузом своих обычных товаров. Сам я приехал в Гадамес, потому что с этим городом связана легенда о туарегах, которая показалась мне интересным зачином для будущего фильма об истории «синих людей».

Легенда рассказывает, что мирные и трудолюбивые жители оазиса Гадамес прежде часто становились жертвами разбойников и грабителей, свирепствовавших во всей Северной Африке.

Неспособные самостоятельно дать отпор грабителям, жители Гадамеса, в абсолютном большинстве своем крестьяне и торговцы, отправили в пустыню гонцов, чтобы те прознали, не найдется ли охотников защищать оазис. Само собой разумеется, за хорошее вознаграждение. На просьбу гадамесцев откликнулось несколько племен туарегов кель-аджер. В награду они потребовали, чтобы им разрешили в любое время свободно брать воду из колодцев и каналов оазиса.

Туареги кель-аджер смело и решительно защищали Гадамес от набегов разбойников. Потерпев ряд сокрушительных поражений, те больше не осмеливались напасть на оазис. С той поры и по сегодняшний день (эти исторические события относились ни много ни мало как к XVI веку) жители оазиса соблюдают верность договору, заключенному с воинственными туарегами. И сейчас туареги, единственные из всех кочевников, имеют право брать воду из самых глубинных источников оазиса, не спрашивая заранее разрешения владельца и местных властей Гадамеса. Но и для туарегов сохранил силу запрет, введенный тогда же, в далеком XVI веке.

Нам рассказал об этом аменокал Ибн Саукал, который каждый вечер приходит в нашу палатку. Он читает нам нараспев стихи и легенды туарегов, рассказывает об обычаях и нравах своего народа. У него великолепная память, и его рассказы красочны и живописны, полны любопытных подробностей. Мы воспользовались этим, чтобы записать его слова на магнитофон; переводчиком нам служил старый ливиец, который еще хорошо помнил итальянский язык.

В тот вечер Ибн Саукал поведал нам о том, как туареги согласились защищать Гадамес. Из разных районов пустыни прибыли в оазис группы воинов-туарегов. На границе оазиса их встретил мудир — глава оазиса — и в знак дружбы вручил им чашу с солью. Однако пакт дружбы не помешал мудиру обратиться к туарегам с деликатной просьбой: жители Гадамеса боялись за своих жен и хорошо знали, что «синие люди» непобедимы как в кровавых битвах, так и в любовных поединках (я привожу дословно рассказ Ибн Саукала). Поэтому они опасались, что покой и мир в семьях могут быть нарушены с приходом туарегов. Они готовы были с открытой душой принять туарегов, но просили не переступать городской черты и оставаться за стенами Гадамеса. Тогда у них не появится соблазна совратить жен мирных горожан.

В преддверии схватки с грабителями туареги расположились вокруг города, и, строго соблюдая договор, ни один из кочевников ни разу не проник за городские стены. Ибн Саукал посмотрел на нас. В его взгляде, когда он продолжил свой рассказ, светилась ирония, а в голосе звучала гордость. Договор о воде и о неприкосновенности жилищ гадамесцев строго соблюдается до сих пор. Всякие переговоры с арабами и торговые сделки совершаются на площади караван-сарая, в дома мы не заходим. Раз столько веков обе стороны выполняли это молчаливое соглашение, значит, за все это время в пустыне остались неизменными и ценность воды, и красота туарегов.