Тысяча огней

Об этой сладкой жизни нам подробно рассказывали пожилые туареги и аменокал центральной части Хоггара, куда мы добрались после утомительного путешествия на джипах. Мы целых две недели прожили в лагере туарегов и надеялись побывать на ахале. Но страх, извечный страх мусульман перед изображением, оказался сильнее подарков. Молодые туареги так и не пустили нас на свой праздник: они боялись, что мы попытаемся тайком заснять их.

Все этнографы, историки, исследователи Сахары, ученые, сами мужчины-туареги признают, что в мусульманском мире женщины этого племени пользуются наибольшей свободой.

«Мужчины у них закрывают шалью лицо, а женщины обнажаются догола», — говорят о туарегах их извечные враги, люди из народа хауса.

До тридцати лет женщины-туареги отказываются выйти замуж. Они считают признаком плохого тона, почти извращением в молодые годы соблюдать верность мужу и отдаваться ему одному. Этот обычай одобряется и родителями девушки, и всеми мужчинами. Но женщины могут жить только с мужчинами своего племени и при этом равного с ними социального положения. Те женщины, которые нарушают эти два правила, обрекают себя на позор и бесчестие.

Когда женщина из племени туарегов наконец выходит замуж, супруг обязан считать ее единственной законной женой. В отличие от других мусульманок женщины-туареги не признают многоженства. Муж может иметь наложниц, но вход в семейную палатку для них закрыт. Если мужчина-туарег вынужден довольствоваться одной-единственной женой, утешением ему служит гордое сознание того, что его супруга обычно бывает весьма умной и привлекательной. Все женщины племени туарегов очень красивы или по крайней мере умеют казаться таковыми. Свои природные недостатки они умело маскируют подобранной со вкусом одеждой и весьма искусным применением косметики. Обычно они изящны и стройны.

Ветровая ванна

Туареги познакомили меня и со многими любопытными особенностями пустыни. В Нефте я впервые понял, что ветер, постоянно дующий в Сахаре, опасен и неприятен не только своей силой, но и мириадами песчинок, которые он несет с собой. Но это же обстоятельство играет весьма важную роль в «гигиене» кочевников: очень часто ветер заменяет им воду.

Мы заметили, что туареги, хотя они считают себя правоверными мусульманами, не любят и всячески избегают ритуальных омовений, которые Коран предписывает совершать раз в день.

Возможно, тут сказываются и влияние прежних анимистических верований, и вековая привычка экономить драгоценную влагу. А опыт учил тому, что нельзя нарушать функцию потовых желез частыми омовениями. Это резко изменило бы температуру тела, что могло бы привести к быстрому обезвоживанию организма, весьма опасному в пустыне.

Но не делайте отсюда поспешного вывода, что туареги не заботятся о чистоте своего тела. Наоборот, тело человека, который всю свою жизнь провел в пустыне на ветру, отличается редкой чистотой. Туареги ничего, кроме халатов, не носят: вездесущий ветер обдувает голое тело мельчайшими песчинками, он, словно наждачная бумага, протирает кожу, и она становится даже более чистой, чем после священных омовений. После нескольких недель жизни в пустыне мы заметили, что нуждаемся в душе куда меньше, чем в разгар европейского или тропического лета. Даже устав после долгих переходов или тяжелой езды по пыльной дороге, мы все же чувствовали себя совершенно чистыми. Сухой климат пустыни не вызывает сильного потовыделения, а ветер, как щетка, снимает с нас пыль.

Мне вспоминается фраза одного из моих помощников-кинооператоров. Как-то вечером, высунув руку из палатки, он воскликнул.

— Вылезайте, все вылезайте! Сегодня отменный ветер, можно принять душ и помыться, так что раздевайтесь и не забудьте захватить полотенце и зубную щетку…

Охота сетями на антилоп

Вместе с охотниками Ибн Саукала мы отправились в Хаммада Эль-Хамра, находящемуся к югу от Гадамеса. Мы решили поохотиться на джипах на букру — самую большую антилопу ливийской пустыни. За несколько лет до этого я участвовал в такого рода охоте, и она показалась мне на редкость безжалостной и неспортивной. Я дал себе слово больше не участвовать в жестоком избиении мирных животных.

В 1952 году, когда я снимал в Красном море на пустынном острове Большой Дахлак (Grande Dalack) фильм «Шестой континент», у нашей экспедиции иссякли запасы продовольствия. У нас не было необходимого снаряжения для обычной «пешей» охоты, и мы приняли предложение одного итальянца поохотиться на его джипе.