Тысяча огней

Получив утвердительный ответ, незнакомец сообщил, что является продюсером и недавно задумал снять об этом «фильм-расследование». Если меня привлекает подобная идея, то мы можем договориться о съемке такого фильма. Сложное и рискованное путешествие показалось мне весьма заманчивым; мы быстро пришли к соглашению.

Вскоре я и Лаура вместе с группой из четырех техников-операторов вылетели в Африку. Официальной целью нашего путешествия были документальные фильмы о туризме. Ведь если бы правительства стран, в которых мы намеревались побывать, узнали об истинной цели нашей «миссии», они, вероятно, не разрешили бы нам производить съемки.

Итак, мы снова в Африке, на севере Чада, в Файя-Ларжо. Неужели еще и теперь, в 1963 году, в Африке существуют караваны, тайно перевозящие рабов в Саудовскую Аравию.

Я никак не мог в это поверить, но хорошо осведомленные люди утверждали, что наши поиски не будут безрезультатными. По их совету мы сели в небольшой военный самолет, который летел в районы, где можно обнаружить такие караваны. Собственно, самолет и был предназначен специально для поиска и обнаружения таких караванов на границе между Республикой Чад и Суданом. Впрочем, пилоты знали лишь, что мы собираемся снять живописные пейзажи и отдельные караваны.

Во время полета я то и дело задавал себе мучительный вопрос: существует ли в нынешней Африке рабство, или это плод фантазии? Впрочем, в предыдущих путешествиях я сам видел, что рабство сохранилось в самых разнообразных формах. Разве назовешь иначе как рабством положение женщины во многих внутренних районах Африки? Ведь она выполняет самую тяжелую физическую работу и является собственностью мужа, ее безраздельного владыки. А как назвать феодальные нравы, царящие в мусульманских султанатах, где религиозный владыка или султан самовластно распоряжается жизнью своих подданных?

Обо всем этом я хотел снять фильм, понимая, однако, что встречу немало трудностей. Но я не думал, что в 1963 году увижу караваны, везущие черных рабов.

После нескольких часов полета над плоской безлюдной саванной на горизонте показался горный массив Эннеди, высящийся на границе между Республикой Чад и Суданом. Так же как и в Аире и Хоггаре, разрушительная работа ветра и солнца превратила некогда сплошной массив в отдельные остроконечные пики и гигантские арки, сделала скалы похожими на скрюченные окаменелые мумии. После посадки в долине между двумя горами мы продолжили наш путь уже на джипе к пограничному пункту Фада.

Дорога вьется меж ущелий, и горы над нами высятся на фоне неба, словно покалеченные воины. Пейзаж поистине фантастический по своим очертаниям и цвету. Защищаясь от выветривания, скалы покрылись слоем рыжевато-коричневой окиси железа, очень похожей на ржавчину. Весь район Эннеди безлюден и пустынен. Поэтому, объяснили нам, он обычно служит транзитной зоной для караванов, направляющихся из Черной Африки в Судан.

С севера на юг граница между Чадом и Суданом протянулась на две тысячи километров. Две тысячи километров саванны, гор и пустыни! Мыслимое ли дело держать под постоянным контролем всю эту территорию?

Ущелья Эннеди одно из немногих мест, через которое караваны обязательно должны пройти, чтобы запастись здесь водой. В период засухи в радиусе шестисот километров не найдешь других колодцев. Следовательно, достаточно держать под наблюдением район Эннеди, чтобы перехватить караваны невольников.

Но для пограничных войск это весьма нелегкая задача. Ведь труднопроходимые ущелья, горы и долины Эннеди занимают площадь, примерно равную всей Швейцарии.

Добровольцы одиночества

На посадочной полосе форта Фада в тряском джипе мы познакомились с двумя офицерами, командирами этой военной зоны. Они оба французы, как, впрочем, и весь гарнизон форта.

Мы уже слышали об этих людях. В Форт-Лами и в Файя-Ларжо их называют «добровольцы одиночества». У молодой Республики Чад, в состав которой территориально входит и район Эннеди, не хватает пока своих офицеров и солдат, особенно специальных частей для охраны труднодоступных пустынных и горных районов. Поэтому правительство вынуждено набирать добровольцев из числа французских офицеров, которые прежде служили в местных гарнизонах. Эти люди за долгие годы службы в Африке сумели акклиматизироваться и способны переносить климат даже безжалостного горного массива Эннеди.

Обычно это офицеры корпуса морской пехоты, и довольно смешно видеть в раскаленной пустыне фуражки с якорем и двумя скрещенными веслами. Но так или иначе, а эти люди в течение двух лет подряд несут службу в совершенно адских условиях. За это время им не предоставляют ни одного отпуска, очевидно потому, чтобы не «сломать» привычку к одиночеству пустыни. Двух-трехдневный отпуск в городе, соприкосновение с миром цивилизации может нарушить с трудом достигнутое душевное равновесие.

Когда наш самолет приземлился в долине на импровизированном аэродроме, мы не увидели вокруг ни селения, ни лагеря кочевников.