Тысяча свадебных платьев

В какой-то момент мать сунула ей в руку бокал с шардоне, а некоторое время спустя Рори взяла и другой. И, как теперь она поняла, это стало ошибкой. Все нервное напряжение сегодняшнего вечера вместе с неделей постоянного недосыпания, казалось, навалились на нее разом, и внезапно Рори почувствовала, что будто бы сбавляет обороты. Камилла, по-видимому, тоже это поняла, поскольку подошла к ней с тарелкой закусок, посоветовав, что «самое время немного перекусить».

Подкрепившиь закусками, Рори сразу почувствовала себя лучше. А еще лучше – когда продала одну из работ знакомой даме-хирургу и ее мужу. К десяти тридцати, когда ушел последний гость, они успели продать в целом четыре экспоната, оформили два заказа, а также нашли перспективного покупателя для «Горного хребта» Кендры Патерсон. Так что в целом вечер прошел вполне успешно. И теперь, когда он закончился, Рори мечтала лишь о том, как заползти в постель и уснуть как убитая.

Подняв голову, она увидела, что мать направляется к ней с двумя фужерами вина.

– Бар уже разбирают, так что я решила прихватить нам по бокальчику. Солин где-то час назад поднялась к тебе в кабинет. Сегодня для нее был трудный вечер, но, по-моему, она справилась. Я около девяти часов предложила отвезти ее домой и вернуться, но она была решительно настроена остаться до конца. Так вот… – Камилла настойчиво вручила Рори бокал. – Я подумала, что стоит завершить наш вечер хорошим тостом.

Рори с опаской поглядела на вино:

– Не уверена, что мне стоит это делать. Я и так с ног валюсь, а мне еще до дома надо доехать.

– Всего лишь поднимем тост. Раньше у нас не было такой возможности.

– Ну, хорошо. Только глоточек.

Камилла подняла свой бокал, подождала, пока Рори последует ее примеру.

– За красивую молодую женщину, которую я счастлива называть своей дочерью! У меня не всегда получалось как следует выразить то, что я тобой горжусь и что я доверяю твоему жизненному выбору, и я весьма об этом сожалею. Но я действительно тобой горжусь. Не только сегодня, а вообще всегда. И я обещаю, что в будущем постараюсь проявлять это более открыто.

– Спасибо, – пробормотала Рори, глубоко тронутая этим неожиданным признанием матери. Пригубив вина, она снова подняла бокал. – А теперь моя очередь. За женщину, которая своим примером показала мне, как должна выглядеть изысканность в момент величайшего напряжения. Ты сегодня была поистине великолепна, приглядывая здесь за всем, включая и меня, и не уверена, что без тебя я смогла бы справиться. – Рори кашлянула, неожиданно обнаружив, что ее чуть ли уже не душат слезы. – Я не всегда отдавала должное тому, что ты для меня делаешь… и как замечательно ты это делаешь… И тоже обещаю, что в дальнейшем стану больше это ценить.

Камилла опустила глаза, чокаясь с дочерью.

– Я сейчас разрыдаюсь…

– Ты первая начала, – отозвалась Рори, отпивая вино.

– Справедливо, – кивнула Камилла. – А сейчас пойду-ка на кухню, посмотрю, не осталось ли там кростини. Потом поднимусь наверх, найду Солин, чтобы можно было разъехаться по домам и сделать наконец ванночку для ног. – Она указала на свои новые ботильоны. – К этим каблучкам придется еще привыкнуть.

Глядя вслед удаляющейся в сторону кухни матери, Рори не смогла сдержать улыбку. Это был вечер сплошных неожиданностей – начиная с сапожек на шпильке и заканчивая этой минутой открытости и взаимного уважения, которой она даже представить не могла всего несколько недель назад. Это явилось идеальным завершением почти что идеального вечера, но Рори все же не могла не признать, что была рада, что наконец все закончилось.

Она еще раз обошла помещение, выглядывая, не осталось ли где тарелок или бокалов, не замеченных персоналом кейтеринга, и собирая разбросанные бумажные салфетки. Наклонившись поднять с пола помятый буклет, Рори вдруг услышала от входа характерную мелодию. Очевидно, никто из них не потрудился закрыть входную дверь.

Она выпрямилась, натягивая вежливую улыбку.

– Извините. Боюсь, что… Бог ты мой!

«Нет! Не сейчас! Только не так!»

– Энсон?! Как вы тут оказались?

Он застыл в дверях, суровый и неулыбчивый, со сжатыми кулаками.

– Тия мне сообщила, что у вас сегодня открытие. Мне необходимо с вами поговорить.

– Вам нельзя здесь находиться! – встревоженно зашипела Рори. – Солин наверху, и она еще даже не знает, что вы… – Она осеклась, испуганно оглянувшись на верхнюю площадку лестницы. – Пожалуйста! Вам никак нельзя здесь быть!

– Аврора, я тут сложила… – Увидев, что Рори в вестибюле не одна, Камилла запнулась. – Прошу прощения. Я и не знала, что кто-то еще остался.

– Это Энсон, – сухо объяснила Рори. – И он уже уходит.

Лицо Камиллы на миг оцепенело, рот приоткрылся в беззвучном «о». Наконец с нее будто спали чары, и выражение пустоты на лице сменилось чем-то, чему Рори не решалась дать название.

– Вы совсем как на фотографии, – холодно проговорила она.

Энсон сделал было шаг вперед, но словно спохватился и снова застыл. Он стоял как вкопанный, не сводя глаз с лица Камиллы.

– А вы…

– Да, это я. И вы должны уйти. Немедленно.