Тысяча ударов сердца

Смочив полотенце, я стерла с него следы долгой поездки. Леннокс не сводил с меня глаз, мешая сосредоточиться. Мне еще предстоит привыкнуть к нему, к его близости. На это уйдут часы, дни, годы, наполненные величайшим блаженством.

– Должна сказать, я в замешательстве.

– По поводу?..

Я смущенно потупилась, однако от Леннокса не укрылась моя улыбка.

– Как регент, я должна следить за тобой и ни на секунду не упускать из виду, ведь ты представляешь огромную угрозу для королевства и прочее.

Леннокс поджал губы:

– Пожалуй, ты права. Нельзя подвергать подданных такой опасности. Тебе стоит держать меня под неусыпным наблюдением.

– Это мой долг. Придется выполнять.

– Восторгаюсь твоей самоотверженностью.

Я наконец осмелилась поднять голову. Посмотрела в завораживающие васильковые глаза. Леннокс расстегнул плащ, швырнул его вместе с камзолом на спинку кресла и задул свечи. Я юркнула в постель. Леннокс поразительно быстро освоился на новом месте, и меня вполне устроит, если он останется здесь навсегда.

Умиротворенная, я вытянулась под одеялом. Леннокс подбросил дров в камин, помешал угли и задвинул решетку. Сквозь дрему я почувствовала, как он лег рядом, ощутила биение его сердца, приятную тяжесть его руки. Леннокс уткнулся носом мне в затылок и жадно втянул мой аромат.

– Леннокс? – шепотом позвала я.

– Да?

– Пообещай, что, когда я проснусь, ты будешь рядом. Не исчезай.

Он поцеловал меня за ушком:

– Я встретил тебя ребенком. Нашел, когда ты сбежала. Уберег от бури. Отныне нас ничто не разлучит.

Его уверенный тон развеял все сомнения, и я наконец забылась глубоким сном.

Леннокс

Рядом с Анникой мне впервые удалось заснуть по-настоящему. Во сне она перевернулась на другой бок, обратив ко мне самое прелестное личико на свете, ее щека покоилась на моем плече. От Анники веяло теплом, но главное – она жива, и это осознание наполняло душу покоем, какого я не испытывал с нашей ночи на Острове.

А какая восхитительная у нее кровать! Непременно оставлю ее после…

После чего? Неужели я всерьез намерен покуситься на ее королевство?

У Анники вырвался протяжный вдох, запомнившийся мне еще по пещере. Длинные локоны, разметавшиеся по подушке, сами собой скручивались в золотистые завитки. Жаль, я растратил все свои таланты на военное искусство, а не занялся живописью. Облик Анники так и просился на холст. Весь мир должен лицезреть такую красоту.

Чуть нахмурившись, Анника свернулась калачиком, ее колени упирались мне в живот, голова легла на грудь, наши руки переплелись. Изящная, хрупкая, она диковинным образом заполняла собой все пространство.

Анника зевнула – верный признак пробуждения. Я улыбнулся, счастливый оттого, что так хорошо ее знаю, и в предвкушении того, сколько еще мне предстоит узнать.

– Ты здесь, – пробормотала она спросонья.

– Как и обещал. Анника, я совершил немало чудовищных поступков, но тебе не врал никогда.

На ее очаровательном личике отразилось умиление.

– Да, в этом тебя нельзя упрекнуть.

– Не знаю, во сколько начинается твой день, но на всякий случай не стал тебя будить.

Анника сладко потянулась, золотистые кудряшки спутались, платье помялось.

– Мой день фактически не заканчивается, поэтому и начинается как придется.

– Тогда предлагаю поваляться. – Я обнял ее за талию и увлек на постель.

Анника хихикнула, по счастью тихонько, иначе бы мы не услышали перепалку за дверью.

– Сэр, мне очень жаль, но ее высочество отдыхает. – Звонкий голос Палмера вынудил нас обоих подскочить.

– Я желаю видеть свою невесту незамедлительно! – напирал его собеседник.

Поскольку настоящий жених сейчас держал Аннику в объятиях, надо полагать, в коридоре бушевал дражайший Николас.

– Под кровать, – свистящим шепотом велела Анника.

Я скатился на пол и укрылся под ниспадающим пологом. Кружевная отделка заслоняла обзор и, надеюсь, скрывала меня от посторонних глаз. Поразительно, но даже под кроватью не было ни пылинки. Королевская спальня содержалась в безупречной чистоте. Запрокинув голову, я различил две перекладины, вставленные в каркас, а между ними – мерцающий меч. Ирония положения забавляла. Похоже, у Анники привычка прятать все свои секреты под кроватью.

Анника встала, одернула платье.

– Ох! – вырвалось у нее.

Секунду спустя под кровать полетели мой плащ, камзол и заплечный мешок. Я схватил вещи в охапку и отодвинулся подальше от края. Следом по полу загремел мой меч. Я на дюйм вытащил его из ножен, готовый атаковать.

– Сэр, будьте благоразумны, – увещевал Палмер. – Ее высочество переутомилась. В последние дни ей пришлось особенно тяжело. Вы, как никто другой, должны заботиться о ее благополучии.

С каждой минутой моя симпатия к офицеру росла.

– Да как ты смеешь мне препятствовать! Сию же секунду…

– Пропустите его, офицер Палмер! – распорядилась Анника, оборвав склоку.

Дверь распахнулась, послышались шаги.

– Ваше высочество, простите, что потревожил. Я не хотел вас будить, – сказал Палмер.

– Ничего страшного, – с непривычной для меня холодностью откликнулась она.

Впрочем, мне уже доводилось слышать эти интонации, когда я под конвоем вез Аннику в Возино.