Тысяча жизней подряд

Большой палец Седрика скользнул по моей нижней губе. Сердце в моей груди грохотало. Что он задумал? Все это мы уже проходили. Не поможет. Если он будет так прикасаться ко мне, я уж точно не расслаблюсь. Взгляд Седрика метался между моими глазами и ртом. Он наклонился и провел носом по контуру моего лица от подбородка до самой мочки уха. Осторожный поцелуй коснулся впадинки под ним, и вскоре губы Седрика накрыли мои. На миг показалось, что мое тело пронзил мощный удар тока. Седрик, должно быть, тоже это почувствовал, потому что отстранился и снова посмотрел на меня такими темными глазами, что зелени в них уже не было видно. Я была уверена, что сейчас он встанет и уйдет. Но вместо этого Седрик только тихо вздохнул и крепко притянул меня в свои объятия. Все сомнения исчезли, и поцелуй, которым он одарил меня теперь, был совершенно другим. Он был требовательным, восхитительно вкусным и полным желания. Мой рот приоткрылся, словно сам по себе. Пальцы Седрика скользнули вдоль моего позвоночника, и мои руки оказались на его плечах. Вот о чем я мечтала. Сотню, или даже больше, раз я думала о том, каково будет, если он поцелует меня, но то, что происходило сейчас, находилось за пределами любого моего представления. Язык Седрика встретился с моим, и с моих губ сорвался стон. Кровь бурлила в моих жилах, и я плотнее притянула Седрика к себе, проклиная неудобное платье, которое мешало мне забраться к нему на колени и прижаться к его телу. Наши губы лихорадочно двигались. Ощущения были запредельными, словно мы все время стремились именно к этому моменту. Я хотела еще больше, я хотела, чтобы это длилось вечно. А потом все вдруг закончилось. Седрик высвободился из моих объятий и прервал поцелуй. Я протянула к нему руку, желая снова целовать его, но он встал и отошел на другую сторону комнаты. Мне потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя. Что это только что было? Поцелуй. Да, может быть. Но не обычный поцелуй. Это был невероятный поцелуй. Идеальный поцелуй. Я хотела, чтобы Седрик продолжал целовать меня. Сдержанный и абсолютно лишенный эмоций, его взгляд уперся в меня.

– Это прекратилось.

Сначала я вообще не поняла, что он имел в виду, пока не посмотрела на одеяло, которое все еще лежало у меня на коленях. Безобидного темно-синего цвета. О моем сиянии напоминала лишь едва заметная пыль.

– Тебя переполнял адреналин. Мне нужно было перенаправить его.

Мне не требовалось зеркало, чтобы почувствовать, каким пунцовым стало мое лицо. Конечно, он целовал меня не из страсти и не потому, что хотел меня. Ни в моей комнате несколько дней назад, ни в театре, ни даже сейчас. Он сделал это из чистой необходимости, чтобы обуздать мою магию.

– Большое спасибо. – Я попыталась подавить сарказм в своем голосе, но не была уверена, что мне это удалось. Для него это был даже не обычный поцелуй, а просто необходимость.

Седрик провел рукой по волосам.

– Не за что, – тихо проговорил он. – Ты достаточно окрепла, чтобы пойти попрощаться с Арвин?

Я откинула плед в сторону и села. Я все еще ощущала дрожь в своих ногах, но ни за что не призналась бы Седрику в этом. Медленно поднявшись, я последовала из комнаты за ним. Он предложил мне свою руку, но я отказалась. К тому же я избегала каждого невинного прикосновения, пока мы поднимались по лестнице наверх.

Во мне бушевал совершеннейший хаос, мое горло стянуло словно корсетом, а его вкус все еще ощущался на моих губах.

Седрик постучал в дверь комнаты, где находилась Арвин, и на пороге появился Ной. Его глаза покраснели от слез. Мне захотелось сказать Ною что-нибудь утешительное, но мы с ним были так мало знакомы, что такие слова оказались бы не более чем пустыми фразами.

– Мы можем попрощаться с ней? – Седрик положил руку на плечо своему брату. – Мне очень жаль.

Возможно, даже больше, чем мог предположить Ной.

– Доктор говорит, что в сознание она уже больше не придет. Травмы слишком тяжелы.

Ной сделал шаг в сторону, и мы направились к кровати девушки. Свет в комнате был тусклым, но даже это скудное освещение не могло скрыть бледность осунувшегося лица Арвин. И хотя я точно знала, что в моей жизни она жива и здорова, близость ее смерти в этом времени испугала меня.

Седрик взял ее за руку.

– Пусть твоя душа идет по пути, ей предначертанному, – донеслось до меня его тихое бормотание.

– Увидимся в другой жизни, – прошептала я.

Ной стоял у окна спиной к нам и, скорее всего, не слышал наших слов. Я никогда не видела, чтобы человек выглядел таким одиноким. Он был единственным, кто не знал о своем проклятии, и это определенно налагало какой-то отпечаток на его душу. Я засомневалась, справедливо ли было посчитать, что Ной – бесчувственная ледышка? Да, в этой жизни он был несколько отстраненным, но чувствами обладал в избытке.