Читаем Тысяча журавлей. Антология японской классической литературы VIII—XIX вв. полностью

Тысяча журавлей. Антология японской классической литературы VIII—XIX вв.

876

Когда бы в облаках я мог парить,Как в небе этом реющие птицы,О, если б крылья мне,Чтоб друга проводитьК далеким берегам моей столицы!..

892 Диалог бедняков

Когда ночамиЛьют дождиИ воет ветер,Когда ночамиДождьИ мокрый снег, —Как беспросветноБеднякам на свете,Как зябну яВ лачуге у себя!Чтобы согреться,Мутное сакэТяну в себя,ЖуюКомочки соли,Посапываю,Кашляю до боли,Сморкаюсь и хриплю...Как зябну я!Но как я горд затоВ минуты эти,Поглаживаю бороденку:«Эх!Нет, не найдетсяНикого на светеМне равного —Отличен я от всех!»Я горд, но я озяб,Холщовым одеяломСтараюсь яУкрыться с головой.Все полотняныеЛохмотья надеваю,Тряпье наваливаюНа себя горой, —Но сколькоЯ себя ни согреваю, —Как этими ночамиЗябну я!Но думаю: «А кто бедней меня,Того отец и матьНе спят в тоске голоднойИ мерзнут в эту ночьЕще сильней...Сейчас он слышит плачЖены, детей:О пище молят, —И в минуты этиЕму, должно быть, тяжелей, чем мне.Скажи, как ты живешь еще на свете?»

Ответ

Земли и небаШироки просторы,А для меняВсегда они тесны,Всем солнце и лунаСияют без разбора,И только мнеИх света не видать.Скажи мне,Все ли в мире так несчастны,Иль я одинСтрадаю понапрасну?Сравню себя с людьми —Таков же, как и все:Люблю свой труд простой,Копаюсь в поле,Но платья теплогоНет у меня к зиме,Одежда рванаяМорской траве подобна,ЛохмотьямиОна свисает с плеч,Лишь клочьямиЯ тело прикрываю,В кривой лачугеНегде даже лечь,На голый полСтелю одну солому.У изголовья моегоОтец и мать,Жена и детиВозле ног ютятся,И все в слезахОт горя и нужды.Не видно большеДыма в очаге,В котле давноПовисла паутина,Мы позабыли думать о еде,И каждый день —Один и тот же голод...Нам тяжело,И вечно стонем мы,Как птицы нуэдори,Громким стоном...Недаром говорятГде тонко — рвется,Где коротко —Еще надрежут край!И вот я слышуГолос за стеной, —То старостаЯвился за оброком...Я слышу, он кричит,Зовет меня...Так мучимся,Презренные людьми.Не безнадежна ли,Скажи ты сам,Дорога жизниВ горьком мире этом?