Тысячная ночь

— В случае чего я им воспользуюсь, — сказал незнакомец, — так что прошу делать, что я говорю. Перейдите на середину помещения, подальше от приборов.

Мы с Портулак подчинились, встав друг подле друга. Я взглянул на незнакомца, пытаясь как-то вписать его в загадку Лопуха. По обычным меркам его возраст соответствовал поздней зрелости. Лицо покрыто морщинами, особенно вокруг глаз, в шевелюре и бороде — проседь. Что-то в его поведении подсказывало, что он и на самом деле стар. Он был одет в коричневатый костюм из жесткой обтягивающей ткани, которую испещряли металлические разъемы и гнезда. Шею окружало непонятного предназначения металлическое кольцо.

— Мы не знаем, кто ты, — сказал я. — Но мы не замышляли ничего дурного.

— Вторжение на этот корабль — по-вашему, ничего дурного? — Он говорил на языке Горечавок внятно и грамотно, будто выучил его специально для этого случая.

— Мы просто искали информацию, — объяснила Портулак.

— Информацию? Какого рода?

Портулак покосилась на меня и тихо проговорила:

— Лихнис, мы вполне можем сказать правду. Нам нечего терять.

— Мы хотели узнать, где побывал этот корабль. — Я понимал, что она права, но ее решение мне все равно не нравилось.

Незнакомец ткнул лучеметом в мою сторону.

— Зачем? Какое вам дело?

— Очень даже есть дело. Лопух, законный владелец этого корабля, похоже, не рассказал всю правду о том, где он побывал после прошлого сбора.

— Это дело Лопуха, а не ваше.

— Ты знаешь Лопуха? — рискнул спросить я.

— Прекрасно знаю, — ответил незнакомец. — Полагаю, лучше, чем ты.

— Сомневаюсь. Он один из нас. От плоти Горечавки.

— Гордиться тут вовсе нечем, — сказал незнакомец. — По крайней мере там, откуда я родом, это не принято. Окажись сейчас здесь Абигейл Джентиан, я бы проделал в ней дыру, через которую ты запросто смог бы помочиться.

Ледяное спокойствие незнакомца не оставило ни малейших сомнений, что он говорит серьезно. Меня пробрал страх. Этот человек с радостью уничтожил бы не только Абигейл, но и всю ее Линию.

Странное чувство, когда тебя презирают.

— Кто ты? — спросила Портулак. — И откуда ты знаешь Лопуха?

— Я Гриша, — ответил незнакомец. — Единственный, кто выжил.

— Выжил после чего? — спросил я. — И как ты оказался на корабле Лопуха?

Гриша взглянул на меня, и на округлом лице отразилось некое подобие мыслительного процесса, который, похоже, завершился принятием решения.

— Ждите здесь, — сказал он. — Сейчас вернусь.

Он выпустил из руки лучемет. Вместо того чтобы упасть на пол, оружие просто повисло в воздухе, продолжая целиться в нашу сторону. Гриша скрылся за дверью.

— Я знала, что это ошибка, — прошептала Портулак. — Думаешь, эта штука в самом деле...

Я слегка отодвинулся от Портулак, и лучемет переключил свое внимание на меня. Вздохнув, я вернулся на прежнее место. Оружие следило за моими движениями.

— Да, — кивнул я.

Вскоре вернулся Гриша и, сомкнув ладонь на рукоятке лучемета, опустил его чуть ниже. Оружие больше не целилось в нас, но мы все еще оставались во власти Гриши.

— Пойдемте, — сказал он. — Вы должны кое с кем увидеться.

Ближе к центру корабля находилось помещение без окон. Как я понял, это была спальная камера, где обитатели корабля погружались в метаболический стазис перед долгими межзвездными прыжками. На некоторых кораблях имелись достаточно мощные двигатели, способные разгоняться до скорости настолько близкой к световой, что субъективное время полета сжималось в произвольно короткие промежутки. Но этот корабль к быстроходным не относился. Экипаж был вынужден проводить среди звезд по меньшей мере годы. Именно по этой причине помещение было оборудовано медицинскими системами для многократных модификаций и омоложений тела.

Было там и тело. Бледное, наполовину сожранное хрупкой серебристой коростой, которая покрыла его сплошь от пояса до пяток и уже заползла на половину груди, правое плечо и одну сторону лица. Тело покоилось в подрагивавшем герметичном пузыре, искажавшем его облик. Вокруг него суетились машины цвета слоновой кости.

— Можете взглянуть, — разрешил Гриша.

Мы с Портулак взглянули, и у обоих вырвался судорожный вздох. Тело на койке принадлежало Лопуху.

— Ничего не понимаю, — проговорил я, всматриваясь — Тело, которое у него на острове, в отличном состоянии. Зачем поддерживать жизнь в этом, если оно отказало?

— Это не дубликат, — сказал Гриша, кивая на пузырь. — Это его единственное тело. Это и есть Лопух.

— Нет, — возразил я. — Когда мы улетали, Лопух все еще был на острове.

— Там не Лопух, — устало вздохнул Гриша, показывая лучеметом на пару стульев возле койки. — Садитесь, и я попытаюсь объяснить.

— Что с ним? — спросила Портулак, когда мы выполнили распоряжение Гриши.

— Его отравили. Наемные убийцы. Чем-то утонченным, медленным и смертоносным. — Гриша погладил поверхность пузыря. Оставляя на ней мерцающие розовые вмятины от пальцев. — Защита предназначена скорее для вас, чем для меня. Если бы я подцепил эту заразу, все обошлось бы неприятной сыпью на коже. Вас же она убила бы точно так же, как убивает сейчас его.