У березки я заплакал

Ехать на дачу Никонова надо было из Владимира в сторону Суздаля. Дорога мне была хорошо знакома – лет пятнадцать назад я был частым гостем в офисе акционерного общества «Владимир – Лада». Меня с генеральным директором связывали дружеские отношения. По сути, это было первое мощное самостоятельное предприятие в областном центре, занимавшееся реализацией тогда очень дефицитных автомобилей.

Вот и село Борисовское. После подъема в гору с правой стороны появились строения некогда гремевшего не только в области, но даже по стране акционерного общества. Ныне их не узнать: раскуроченные подсобные помещения, кое-где в окнах бывшего офиса выбиты стекла и повсюду пугающая серость. Грустно было смотреть на то, что когда-то представляло воплощение начавшейся перестройки. Мой знакомый директор уже давно «завязал» с бизнесом – он отсидел достаточный срок за якобы заказное убийство своего главного инженера. Два человека что-то не поделили между собой. В результате произошла трагедия, завершившаяся самым «громким» для Владимира судебным процессом. Правда, некоторые чиновники из аппарата губернатора недвусмысленно заявляли, что все было хорошо подстроенной инсценировкой. В чем заключалась истина – об этом, наверно, никто точно никогда не скажет. Время было тогда очень лихое на самые невероятные преступления.

После того, как наша машина миновала село Павловское, мои мысли снова обратились к прошлому. Недалеко от Суздаля, в сторону Кидекши, около села Санино, расположено Свято-Никольское женское подворье. Несколько лет назад меня сюда привел чисто журналистский интерес. В течение дня я общался с настоятельницей подворья матушкой Ириной, побывал в Никольской каменной церкви, где мне показали обновляющиеся иконы. На прощание матушка дала мне номер телефона, добавив, что в случае необходимости обитательницы подворья могут помолиться о здравии моем или моих близких.

В газете была опубликована статья с фотографиями, из которой читатели впервые узнали о необычных судьбах тех, кто решил посвятить себя служению Богу. А спустя год или два я вспомнил про телефон подворья. Моей жене предстояла серьезная операция, и я попросил матушку Ирину помолиться об удачном ее исходе. Моя просьба была выполнена. Операция прошла успешно.

Наконец показалось село, где возвел свою дачу Никонов. Его новое строение заметно выделялось на фоне сиротливых, бесхозных и старых деревенских домов. Меня сразу поразила графическая четкость конструкций, из которых было собрано двухэтажное сооружение. По внешнему виду оно чем-то напоминало увеличенную в размерах часовню.

Во дворе, обрамленном невысоким, но красивым резным деревянным забором, располагалась довольно просторная беседка, посередине которой находился стол, уже уставленный закусками и бутылками с крепкими напитками. К нашему приезду, видимо, собрались и другие приглашенные на семейное торжество. Один из них, среднего возраста, сухощавый, в очках, с короткой стрижкой был мне немного знаком как человек, на деятельности которого во многом держалась культурная жизнь современного Владимира. Это был дирижер Губернаторского симфонического оркестра Артем Маркин. В неполные тридцать лет он стал самым молодым в новой России главным дирижером и организатором собственного коллектива. Кроме того, он руководил Владимирским камерным хором и возглавлял в городе Центр классической музыки.

Другой приглашенный представлял собой высокого и крепкого мужчину, внешне похожего на известного артиста, а потом губернатора Михаила Евдокимова.

– Николай Паров, местный фермер, – представился при знакомстве бородатый, круглолицый, с добрым взглядом и густым басом житель села. – Мой дом крайний на улице, а с Евгением Павловичем я знаком уже несколько лет.

Евгений Павлович любезно пригласил гостей осмотреть дачу изнутри. Паров отказался, сославшись на то, что ему необходимо следить за готовностью шашлыков, аромат от которых уже распространился по всему двору.

– Я не один раз посещал это чудное творение, – добавил фермер. – В нем так легко дышится! Да вы в этом сами сейчас убедитесь…

Мы вошли в дом. На первом этаже, где располагались служебные помещения, кухня, столовая, и на втором с кабинетом и спальней, несмотря на небольшие размеры, ощущался простор, вселяющий бодрость и умиротворенное настроение. Такое испытываешь только в храме во время службы.

– Владимир Иванович, – обращаясь к Фомину спросил Маркин, когда мы после просмотра вышли во двор, – расскажите, как вам удалось спроектировать такой прекрасный дом? Ничего похожего я ранее не встречал.

Я давно не видел Фомина в таком радостном, возбужденном состоянии. Ему, конечно же, польстило, что его детище заслужило столь высокую оценку. Когда мы присели на одну из лавочек, разбежавшихся вдоль дорожек, Владимир Иванович уверенно заговорил: