У Элли опять неприятности

Я отвела его на кухню, где Кексик самозабвенно лопал «Вискас», а Виктория притворялась, что заряжает посудомоечную машину.

— Спасибо, Виктория, — новым, твердым голосом сказала я.

Дочь выплыла из комнаты, даже не посмотрев на Саймона, но по дороге бросила на меня укоризненный взгляд.

— Это мой начальник, — сообщила я одними губами, но это не произвело на нее никакого впечатления. Он был просто врагом, представителем вымирающей расы, пережитком патриархального общества.

— Дело в том… — нервно начал Саймон, усевшись на кухонную табуретку.

Нервно! Как поменялись роли! Он вертится как уж на сковородке! Если бы я была способна предвидеть в тот день, когда он заставил меня умолять о пощаде, сидя напротив него за огромным полированным столом, что однажды он будет торчать у меня на кухне, извиваясь как червяк!

— Дело в том, Элисон, что я хочу поговорить с вами об этом стрессе из-за переутомления на работе.

— Вы не можете перестать платить мне! — немедленно отозвалась я, и в моем голосе было гораздо больше уверенности, чем в душе. И, сказав это, я с удивлением поняла, что внезапно обрела уверенность. Первый раз в жизни я была в лучшем положении. У меня имелось несколько значительных преимуществ, а именно:

1) это был мой дом;

2) Саймон сидел, я стояла;

3) это была моя кухня.

Моя кухня. Мое царство, где я провела чуть ли не всю свою проклятую жизнь, пока чистила картошку и кормила кота, готовила обед детям и мыла раковину, выбрасывала мусор и мазала маслом хлеб, жарила яичницу и разбирала сумки с продуктами, пила кофе и… ну, вы понимаете. И кроме того:

4) на кухне я храню ножи.

Нет, не поймите меня неправильно. Я не думала, что мне понадобится нож. Я не до такой степени спятила, чтобы воткнуть Саймону в спину хлебную пилку или перерезать горло ножиком для разрезания грейпфрута. Но меня как-то обнадеживало, что они были рядом. Мысль о ножах всегда успокаивала меня, когда я сидела в одиночестве на кухне и пила кофе, если Пола не было дома, а дети уже спали. В моей кухне достаточно острых ножей, чтобы справиться со всей русской армией, если она начнет вторжение в Англию.

— Вы не можете перестать платить мне! — повторила я и, скрестив руки на груди, посмотрела на Саймона через кухонный стол. — Я больна, и у меня есть справка от врача.

— Я знаю, — сказал он. — И поверьте, мы не собираемся прекращать выплаты.

Мне не нравился этот новый, нервный, вертлявый, до жути искренний и приносящий цветы Саймон. Мне вообще все это не нравилось. Я совсем-совсем не доверяла ему и очень-очень злилась. Я смотрела на него и вспоминала, как он обошелся со мной в тот день в своем кабинете — такой высокомерный, такой заносчивый, такой увольняющий… Мне хотелось вышибить из него дух. Или все-таки ткнуть ножиком для разрезания грейпфрутов?

Я так и видела заголовки в завтрашних газетах: «Сын главы страховой компании найден мертвым в кухне подчиненной!», «Сумасшедшая отравительница котов пронзает начальника ножом для грейпфрутов!», ««Он принес ей цветы», — заявляет дочь, 21 год, давшая обет безбрачия».

Я взяла нож из мойки, проверила пальцем лезвие, посмотрела на свет и положила обратно. Недостаточно острый.

— С вами… все в порядке? — спросил Саймон.

— Да-да. Я просто пробую ножи.

— Послушайте, — он начал еще раз, полный решимости продолжать беседу, — все дело в том, что никто в конторе не понимал, что вы…

Спятили?

Такой прекрасный работник, настоящая находка для компании?

Так красивы?

Человек?

— …в стрессовом состоянии.

— А я и не была. То есть… до недавнего времени, — быстро поправилась я. Потом взглянула на Саймона с усиливающимся отвращением: — До того разговора в вашем кабинете, когда вы стали запугивать меня серьезными предупреждениями. Ну, теми, которые вы хотели занести в мое личное дело.

Он побледнел. Нет, правда! Побелел так, словно его сейчас вырвет, потом покраснел, потом закашлялся и кашлял так долго, что я уж решила — он никогда не перестанет. Избавит меня от возни с ножом.

— Хотите стакан воды? — спросила я наконец, просто из вежливости, чтобы как-то скоротать время до его последнего вздоха.

Он кивнул, выпучив глаза и высунув язык самым непривлекательным образом. В домах престарелых часто попадаются и более здоровые люди.

— Считайте его… — прохрипел он, вцепившись в стакан с водой. — Считайте его…

— Сделанным? — предположила я, потому что он мне надоел.

Какого черта он ко мне пристал? Я собиралась посмотреть новую серию «Суеты и четверых детей» в девять часов.

— Считайте его недействительным! — проговорил он наконец, ослабив воротничок и проглотив последний глоток воды. — Серьезное предупреждение. Убрано из вашего личного дела. С сегодняшнего дня.

Я смотрела на своего начальника, и мне больше не было скучно. Наоборот, даже очень интересно. Пожалуй, ради такого случая стоит пропустить передачу.

— Почему? — просто спросила я.