У Элли опять неприятности

— Она сказала: «Я сразу позвонила тебе, потому что не могла дождаться, когда мама позвонит тебе вечером, но — угадай, что!» А потом она сказала: «Вот черт! Кота вырвало прямо ко мне на одеяло! Ой, дьявол! Я перезвоню!»

— Вот противная девчонка. Не могла подождать. Я собиралась сама позвонить и спросить тебя…

— Что спросить, Элли? Мне что-то уже надоело играть в загадки, и, честно говоря, у меня сейчас совсем другое на уме… — В ее голосе снова была улыбка.

Я нахмурилась. Вот везучая.

— Я хотела спросить, нельзя ли Люси приехать и немного пожить у тебя…

— Так и думала, что дело именно в этом. Не может оторваться от своего нового возлюбленного?

— Детей собирается заводить. Не давай ей, ладно? — с внезапной тревогой добавила я.

— За кого ты меня принимаешь? У меня презервативы в каждой комнате. Даже в гараже.

— Ну ладно. Насчет Люси мы поговорим, когда у тебя… будет другое на уме. Просто скажи, что сказала мама.

— Мама?

— Беверли, пожалуйста, сосредоточься. Ты сказала, что тебе звонила мама.

— Три раза.

— Три раза! — проскрипела я. — Просто замечательно! Она звонит тебе три раза и даже не способна оставить вразумительное сообщение на моем автоответчике! Ничего себе прощаньице…

— В первый раз она позвонила, сказала: «Привет, Беверли», уронила трубку, и нас разъединили.

Потом она позвонила во второй раз, и к телефону подошел Лоренцо.

— Кто?!

— Лоренцо.

Даже его имя она произносила улыбаясь. И с итальянским акцентом. Тьфу, какая гадость.

— И Лоренцо сказал: «Да-а, слуушаю? Этто ктооо?» — Я вполне могла бы обойтись без имитации сексуальной манеры речи Лоренцо.

— И она сказала?… — Я попыталась поторопить сестрицу.

— Она, наверное, подумала, что ошиблась номером, и повесила трубку.

И в этом вся соль истории? Этот Лоренцо со своей харизмой напугал нашу маму? Или наша мама не понимает итальянского акцента?

— И потом она позвонила еще раз? — устало уточнила я.

— Да. Десять минут назад.

— А ты была уже в постели.

— Нуда. Но правда ведь, уже поздно…

— И она сказала?…

— О, она сказала «до свидания».

— И все, что ли? До свидания? И больше ничего? Ни слова? Жалкое «до свидания», когда она собирается весь остаток жизни провести в чужой стране, вдали от семьи, которая столько для нее сделала? Просто «до свидания»?!

— Ну нет, не совсем.

Я вздохнула.

— Что значит «не совсем»? Ты можешь на секундочку прервать свои… итальянские дела и просто сказать мне?

— Извини. Да. Она сказала, что пыталась дозвониться до тебя. Она сказала… — Я почти слышала, как Бев напряженно пытается сосредоточиться.

Должно быть, это нелегко. Везет же некоторым. — Да, и она сказала, что собиралась заехать к тебе вечером, чтобы повидаться и все такое, ну, ты понимаешь, выпить, поцеловаться на прощанье. Но тебя не было. И уже подошло такси, чтобы отвезти их в аэропорт.

— О, — произнесла я, лишь слегка смягчившись. — Ну, она могла попробовать…

— И она сказала, что не может больше разговаривать, потому что такси уже ждет.

— И все? И это все? Вот и попрощались?

— Да! А потом она сказала, что заедет по дороге в аэропорт и…

Звонок в дверь раздался в тот момент, когда Лоренцо, очевидно, совсем устал ждать, и телефон упал на пол под отдаленное хихиканье.

Они заехали только на минутку, им пора было лететь, так что я успела только пожелать маме и Теду всего наилучшего, поцеловать ее на прощанье и немного всплакнуть, пока такси терпеливо дожидалось их снаружи. Почти все их вещи были уже собраны и отосланы, и их отъезд казался невероятно реальным и окончательным. Поездки в больницу с ворчливой неблагодарной старухой, которая наслаждалась своими болезнями и обожала выводить из себя всех окружающих, не имели ничего общего с этой оживленной пожилой леди, и все-таки для меня было шоком, когда напоследок мама сказала:

— Ты выглядишь гораздо лучше, Элли, дорогая. Ты повеселела, успокоилась и помолодела. Продолжай эту диету, бег или чем ты там еще занимаешься!

Гораздо лучше? Почему все постоянно это говорят, учитывая, что со мной и так все было в порядке?

Это она выглядит лучше… Наверное, она теперь иначе смотрит на меня, потому что сама стала счастливее.

Виктория пришла домой как раз в тот момент, когда мама с Тедом садились в такси, так что обе девочки успели попрощаться с бабушкой, а потом мы сели все вместе выпить чаю и поговорить о серьезных вещах.

— Люси некоторое время поживет у Беверли, — сказала я Виктории.

Старшенькая кивнула:

— Хорошая идея.

Я уставилась на нее:

— Ты не возражаешь? Тебя это не смущает?

— А почему меня это должно смущать? Я могу ей звонить. И она вернется домой к сентябрю.

— Не вернусь! — отрезала Люси. — Я останусь там и выйду замуж за Нейла. Вот увидишь, я не вернусь.

— Как скажешь, — пожала плечами Виктория. Ей явно все это надоело.

— Я так и говорю! — сказала Люси, красноречиво набиваясь на драку.

— Ну, тетушка Бев живо с тобой разберется. Она ведь феминистка, правда, мам?

— В некотором роде, — уклончиво ответила я, думая о Лоренцо и о том, станет ли он бродить по дому, пока там будет Люси.

— Держу пари, что ей в жизни не нужен мужчина! — сказала Виктория.