У финишной черты

Я сидел и пытался напоить себя бренди, который за эти века должен был высохнуть до кирпичной твердости. Все это время Лу Пэйп, держа руку возле кобуры, стоял в дверном проеме. Он не сводил с меня взгляда, пока не появился какой-то человек, назвавшийся Иеремией Ааронсоном. Он коротко поздоровался со мной, и Лу повел его наверх.

Прошла минута, прежде чем я понял, что они собираются делать. И я побежал за ними.

Я успел вовремя. Ааронсон пытался снять кожух с двигателей, но вдруг отпрыгнул назад – от ярко вспыхнувшего дугового разряда.

МАШИНУ объяло огнем. Нам оставалось лишь беспомощно наблюдать, как плавились ее двигатели, пульт управления, панели и сетчатая кабина. Они ослепительно вспыхивали и, переплетаясь между собой, превращались в обугленную и расплавленную массу.

– Вот, черт! – с горьким разочарованием сказал Ааронсон. – Короткое замыкание, на случай вмешательства. Скорее всего, в самых важных местах конструкции стояли запалы. По-другому эти разрушения не объяснишь.

Он мельком посмотрел на свою руку и увидел, что она обожжена. Словно сейчас только почувствовав боль, он подул на ожог, потряс рукой и вытащил платок из дальнего кармана, для этого ему пришлось извернуться, действуя свободной рукой.

Лу беспомощно уставился на кучу дымящихся останков.

– Можете ли вы понять, что это было, профессор? – спросил он.

– А вы можете? – взорвался Ааронсон, – Как можно из этой кучки определить назначение машины, если от нее не осталось ни одной целой детали.

Обернув руку носовым платком, он убрался.

Лу в раздражении пнул искривленную огнем трубу.

– Ааронсон – один из самых толковых физиков, Марк. Я надеялся, он скажет что-нибудь об этой машине. А, черт! Я хочу поверить тебе, Марк, но я не могу. Все еще не могу. Теперь мы должны будем обшарить весь дом, чтобы найти ее тело.

– Вы не найдете ни ее, ни секрета машины, – ответил я безучастно. – Я говорил тебе, они сказали, что тайна ее создания будет потеряна. Именно так и вышло. А я никогда не смогу снова отправиться в будущее. Я никогда не увижу их. И не увижу Мэй Робертс. Они помогут ей, избавят ее от ненависти и мстительности. Но, черт возьми, это не радует меня, потому что машины больше нет, а она теперь на несколько поколений впереди.

Он озадаченно повернулся ко мне.

– Ты не боишься, что мы отыщем ее тело, Марк?

– Можешь разобрать весь дом, если хочешь.

– Если нужно будет, сделаем, – ответил он. – Я должен вызвать кого-нибудь из убойного отдела.

– Вызывай хоть морскую пехоту. Зови кого хочешь.

– Ты должен будешь оставаться под стражей, пока мы не закончим.

Я пожал плечами.

– Все равно вы не оставите меня в покое, пока будете здесь рыть. Мне плевать. Пусть арест, пусть обвинение в убийстве. А теперь я должен привести себя в порядок. У людей будущего это получается быстрее и лучше, но я надеюсь, что немного приятной тишины и спокойствия помогут мне справиться с этим.

ОН больше не беспокоил меня и не произнес ни слова, пока мы ждали прибытия группы. Сидя в кресле, я для начала отгородился мысленно от Лу, а затем и от прибывших людей, с их грохочущими молотками и ломами, а потом и от всего мира.

Мэй была безжалостна и черства, и она убивала стариков, испытывая не больше сострадания к ним, чем волк, очутившийся среди стада беспомощных овец.

Но Бланделл и Карр сказали мне, что она была такой же жертвой, как те старики, которые умирали от истощения со своим нетронутым богатством, лежавшим на счетах в банках, в чулках под матрасами или в их потертой одежде. Она нуждалась в лечении той болезни, которая передалась ей от отца. Но даже он, как сказали бы они, при надлежащей заботе, возможно, избавился бы от серьезного нервного недуга и стал бы великим и почтенным ученым.

Они открыли мне правду и заставили меня ненавидеть ее, но затем они объяснили свою точку зрения, и получилось так, что моя ненависть стала невозможной.

Я был здесь, в настоящем, но без Мэй. И машина больше не существовала. Тоска от того, что я не мог ничего изменить, грозила уничтожить меня, довести до мысли о самоубийстве. Но я не имел никакого на это права. Никто и никогда не имеет такого права, говорили они мне, – даже если некоторые ситуации просто невозможно решить.

Я вернулся в действительность, только когда вызванная группа собралась и покинула здание, а Лу Пейп вернулся туда, где запер меня.

– Ты знал, что мы не найдем ее, – сказал он.

– Это я тебе все время твердил.

– Где она?

– В Порт-Саиде, в экзотической адской бездне мира, где танцует, прячась под вуалью, перед развратными…

– Оставь эти шутки! Где она?

– Какая разница, Лу? Ее здесь нет, правда?

– Это не значит, что она не может быть где-то в другом месте, мертвой.

– Она жива. Ты можешь не верить мне ни в чем другом, но хотя бы в это поверь.

Он вытащил меня из кресла и пристально уставился в мое лицо.

– Ты не лжешь, – наконец, признал он. – Я отлично знаю тебя, чтобы это понять.

– Ну и хорошо.