У кладезя бездны

Так получилось, что французы в Алжире оказались меж двух огней. С одной стороны - британский Египет (юридически он не был британским, по Берлинскому мирному договору он был исключен из списка владений Британии, но по факту британским и оставался), с другой стороны - огромная Германская западная Африка размером не меньше чем с половину Европы... да, наверное и больше. Алжир получался между ними... более того французы были сами по себе, за ними не стояла огромная империя, они вообще были чем-то вроде недоразумения, в Берлине никак не могли договориться о судьбе некоторых земель вот и оставили их на произвол судьбы, как затравку, как заботливо припасенный мешок с порохом для нового мирового пожара. А получилось... а получилось по сути сильнейшее независимое государство Африки, в котором уже несколько десятилетий не прекращается террористическая война. Началась она с тех пор, как после обретения всеми основными игрокам ядерного оружия британская разведка начала новый виток распространения революционной и террористической заразы по всему миру. Не мытьем - так катаньем, как говорится.

И то, что французы стояли крепко до сих пор - это исключительно их заслуга. В том числе тех нескольких парней из Иностранного легиона, которые едут сейчас со мной в одной машине.

И которые, возможно пристрелят меня. Эти парни - зуб даю, что они из ОАС*. То есть - привыкли стрелять в спины, а потом писать оправдательные рапорты. Если у кого-то из них возникнет интересная идея относительно меня...

Остается надеяться только на то, что генерал Бельфор объяснил им, что к чему. У меня нет никакой вражды к Франции, более того - я хочу помочь.

- Внимание! Минута! - провозгласил водитель, до этого он молчал и правил машиной, как гонщик на трассе какого-нибудь урбан файт-рэйсинга**.

Патрис повернулся ко мне, второй, с штурмовой винтовкой - я знал, что его зовут Дидье, включил плафоны подсветки на заднем сидении.

- Еще раз. Я иду с отставанием от вас метров на пятьдесят. Начало операции по зачистке - парни дадут очередь в воздух, трассерами - но мы там вряд ли их увидим. Семь патронов, ровно семь, не больше и не меньше.

- Понял, мсье - кивнул я, лучше этих парней не злить.

- Я подключусь, если вы не сдаете работу. Если сделаете - я вас прикрою, а Дидье прикроет нас обоих. Тащите этого урода обратно, понимаете? Здесь ни хрена не пройти машинам, если мы не вытащим его сюда, к исходной точке, то там и останемся.

- Ясно.

Касба и в самом деле была настоящей цитаделью - по многим улицам машина вообще не могла пройти, ширина улицы метр - полтора. Как труба - если будет встречный бой, то промахнуться невозможно, все пули в тебя. Если и в Касбе омерзительные улицы-лестницы, это когда вся улица представляет собой лестницу. Алжир - это город на побережье, на прибрежных холмах, и улицы здесь очень крутые.

Ситроен резко тормознул прямо посреди узенькой улицы.

- Пошли!

Ночью - Касба замирает. Здесь живет в основном мусульманское население, после пятого намаза аль-иша все правоверные ложатся спать, потому что Аллах ночью велел спать. Не так давно закончился Рамадан, расчет еще и на это - потому что во время Рамадана мусульмане после захода солнца разговляются, днем есть нельзя. Много, очень много надо знать, чтобы эффективно действовать в таких районах - и даже сейчас, после всего, что мне довелось пережить на Востоке, я не могу я не могу сказать, что знаю достаточно.

Для этого дела я надел ботинки на мягкой резиновой подошве - и все равно было слышно. Проклятье, все равно было слышно! В этой длинной, темной как кишке, отвратительно воняющей улице стены усиливали и отражали звук, и я слышал свои шаги. А если я слышал - значит, слышать могли и все остальные, кто пожелает это услышать. Хотя бы те же нукеры моего давнего знакомого, которого я ищу здесь.

Кошка, тощая и облезлая выскочила на меня одушевленным комком черноты, села поперек улицы и уставилась на меня своими желтыми глазищами. Как ни странно - это для меня был добрый знак, тем более что кошки так себя обычно не ведут, людей они боятся. Люди делятся на собачников и кошатников, я - кошатник. И если здесь кошка - значит, к добру, значит - все пройдет как надо.

Кошка сидела, обвившись хвостом посреди темной, грязной улицы, и смотрела на меня, как адский страж врат Касбы, не пуская меня дальше.

- Извини, киса, у меня ничего нет для тебя - шепотом сказал я по-русски - а деньги, думаю, тебя не заинтересуют.

Услышав человеческий голос - у кошек превосходный слух - кошка прыгнула в сторону и исчезла в темноте.

Я был у самого подножья лестницы довольно длинной, ступенек на пятьдесят, а дальше улица продолжалась. Получается, что если кто-то пойдет мне навстречу - он не увидит меня до тех пор, пока не ступит на лестницу. Но и я не смогу видеть, кто идет мне навстречу.

И я принял решение. Поднялся до середины лестницы и так и залег на ступеньках. Если кто-то пойдет - возможно, меня примут за клошара***. А возможно - и нет, как судьба распорядится. Может, именно это хотела сказать мне кошка - что мне не надо идти дальше.