У кромки прибоя

Как и моих, согласилась про себя Мэри, не желая сейчас ни в чем соглашаться с ним вслух. На ее вкус, Диккенс был излишне мрачен. Хотя сейчас он, возможно, вполне отвечал ее настроению.

— Вы хотели со мной поговорить, — напомнила она.

Томас склонил голову набок и весело посмотрел на нее.

— Кто трясет вашу клетку?

— Простите?

— Ах, ах, — скорчил он гримасу. — Это на меня вы злитесь, не правда ли?

Она с легким хрипом втянула воздух.

— С какой стати мне злиться на вас?

К ее досаде, он усмехнулся.

— На вашем месте я бы присел, Мэри. — Томас указал на кресло, стоявшее напротив. — Пока вокруг вас не вспыхнул ковер. Подумать только, что я мог когда–то сомневаться в естественности цвета ваших волос!.. Хорошо, — одобрил он, когда девушка села. — Скажите, в чем я должен перед вами извиниться, — и покончим с этим. А потом продолжим разговор.

Мэри молчала.

— Дело во вчерашнем вечере? — Томас не сводил с нее глаз. — Вы хотите, чтобы я извинился за то, что поцеловал вас, не так ли?

Мэри предпочла бы вообще не затрагивать эту тему. Но, похоже, она хотела слишком многого!

— Что ж, полагаю, я смог бы найти оправдания, — медленно проговорил Томас, приняв ее молчание за согласие. — Но не вижу в этом смысла, поскольку не могу ручаться, что это не повторится впредь. — На его лице появилась характерная волчья усмешка, когда Мэри судорожно перевела дыхание. — Кажется, мне удалось вас растормошить! — с удовлетворением произнес он, откидываясь в кресле. — Значит, прошлый вечер, Мэри?

— Нет! — выпалила она. — Я просто… Все знают… Мы едем в Эдинбург. — И замолчала, поняв, что запуталась.

— Да, — прищурившись, кивнул Томас. — А вы не хотите?

— Да… Нет… — Мэри вздохнула, злясь на себя за то, что так суетится. — Да, конечно, хочу, — сказала она спокойнее.

— Вы бы предпочли, чтобы я сказал вам об этом прежде, чем другим, — понимающе заметил он. — Судя по тому, что вы упомянули «всех», могу предположить, что остальные уже получили огромное удовольствие, поспешив сообщить вам о. моих планах. Я только мельком упомянул об этом за завтраком, Мэри, — сказал Томас. — Не понимаю, почему это так запало всем в душу?

Зато она понимала. Генри пришел в ярость оттого, что она уезжает с его братом, пусть даже в качестве няни Нины. Джулия хотела услать ее как можно дальше от сына. А Эйлин вообще собиралась говорить с ней не о поездке в Эдинбург, а о чем–то более личном!

— Не имеет значения, — ответила она. — Я только…

— Нет, разумеется, имеет, Мэри, — прервал ее Томас. — Что бы я ни сказал вчера вечером, я не хотел вас обидеть или расстроить. Думаю, в этом доме и без меня достаточно людей, настроенных на это. Поэтому примите мои извинения, если я ненароком сделал это. — Он поднял на нее темные, бездонной синевы глаза. — Мне не стоило напоминать вам о ваших обязанностях по отношению к Нине, — пояснил он, заметив ее вопросительный взгляд. — Достаточно увидеть вас вместе, чтобы понять, как вы к ней привязаны. И это чувство более чем взаимное.

Мэри сглотнула и проговорила осипшим голосом:

— Спасибо.

— Не стоит благодарности, — улыбнулся Томас.

Нет, он был неисправим! Как она может продолжать злиться, если он так обезоруживающе себя ведет?

— Итак… — твердо начала она, решив перевести беседу в деловое русло. Это было нелегко, учитывая намек Томаса на то, что он не откажется от удовольствия поцеловать ее вновь!

Но, если это произойдет, она ответит ему точно так же, как и прошлым вечером. А влюбиться в этого мужчину, отца ее воспитанницы и человека, который большую часть своей жизни проводит за пределами страны, было бы еще большей ошибкой, чем воспылать страстью к Генри!

— Итак, когда мы уезжаем? — сухо спросила Мэри. — Мне нужно собрать вещи Нины и свои.

— Сегодня днем. И не слишком беспокойтесь о Нине: в моей квартире и так полно ее одежды, — ответил Томас.

В его квартире! А она–то полагала, что они остановятся в отеле…

Довольно глупое предположение, учитывая то, что Томас должен был где–то жить, работая в Эдинбурге. Но квартира!..

— Не волнуйтесь, Мэри, — насмешливо отозвался он. — Там четыре спальни, поэтому я не предложу вам разделить со мной мою.

Господи, неужели выражение ее лица столь красноречиво? Нельзя сказать, чтобы Мэри ожидала подобного предложения, — он просто намеренно задирал ее! — но мысль о том, чтобы жить с ним под одной крышей, пусть даже с Ниной, более чем смущала девушку.

— Спальня Нины казалась бы более естественным выбором, — спокойно заметила она.

— Но не таким забавным!

Томас явно развлекался, наблюдая за ней. Пришло время положить этому конец.

— Пойду–ка я лучше соберу вещи. — Мэри поднялась.

— Не увлекайтесь, — предупредил ее Томас. — Мы вернемся через несколько дней.

— Не волнуйтесь, — улыбнулась девушка, заметив почти паническое выражение на его лице. — Я привезла сюда все свое имущество в одном чемодане, и на два–три дня не собираюсь брать много вещей.

Томас изобразил вздох облегчения.

— Наконец–то нашлась женщина, которая знает, что не нужно паковать кухонную раковину наряду со всей остальной домашней обстановкой!