У кромки прибоя

— А сейчас мне нужно переодеться. — Джулия плавно встала и с отсутствующим видом потрепала Нину по темной кудрявой макушке. — Не сомневаюсь, что на матери Эйлин будет что–нибудь изысканное и сногсшибательное! — Озадаченно сморщив нос, Джулия опять начала просматривать висевшие перед ней в шкафу ряды туалетов.

Мать Эйлин… Так, значит, сегодня к обеду приглашены родители невесты! В таком случае, нет сомнений в том, что они вместе со всеми будут обсуждать свадебные приготовления…

Мэри автоматически исполнила ритуал укладывания Нины в постель и даже умудрилась пришить метки с инициалами девочки к новой зимней школьной форме. Очнулась она внизу, в библиотеке, даже не представляя, как туда попала, зная лишь, что родители Эйлин находятся совсем близко от нее, в столовой.

Какие последствия это будет иметь для нее, Мэри? Неужели Томас прав? Действительно ли она была лишь одной из многих, покоренных ослепительной внешностью Генри? Неужели молодой человек просто играл ее чувствами, намереваясь в конце концов все же жениться на Эйлин? Он был явно недоволен, когда она спросила о его матримониальных планах…

Не понимая, что с ней происходит, Мэри беззвучно зарыдала. Что или кого она оплакивает, ей было неведомо, поскольку в голове по–прежнему царил полный хаос. Она знала одно: чем бы ни были ее отношения с Генри — даже сейчас она не могла дать им точного определения! — их следовало прекратить.

Прекратить! Да они никогда и не начинались в действительности — только в ее воображении…

— Я вас предупреждал!

Мэри резко вскинула голову. Томас казался очень высоким и мрачным в черном вечернем костюме и белоснежной рубашке. Выражение его лица, когда он решительно вошел в библиотеку и с силой закрыл за собой дверь, было таким же сумрачным и суровым.

— И уж разумеется, он не стоит слез. — Томас пересек комнату и, подойдя к девушке, грубо поднял ее на ноги и слегка потряс. — Прекратите плакать, черт возьми!

Его раздражение только напомнило ей о том, как глупо она себя вела, отчего слезы полились еще сильнее. Мэри верила, что Генри испытывает к ней искренний интерес, она даже начала влюбляться в него, а сейчас казалась себе беспросветной дурой. Юной и впечатлительной!

— Мэри! — Томас снова встряхнул ее. — О Господи! — Он повысил голос, недовольный ее слезами.

Девушка отчаянно старалась успокоиться. Но тот факт, что именно Томас стал свидетелем ее унижения, только ухудшал ситуацию.

— Нина просила вас не поминать имя Господа всуе, — прошептала Мэри в попытке хоть как–то разрядить обстановку.

Однако ее слова не произвели на Томаса никакого впечатления.

— Плевать на то, что говорит Нина, — проскрежетал он. — И плевать на то, что может сказать Генри. Плевать на всех них! — Он заглянул в глаза Мэри. Его руки по–прежнему крепко сжимали хрупкие девичьи предплечья. — О, пропади все пропадом, — пробормотал Томас, прежде чем его голова склонилась и рот завладел губами Мэри.

Яростно! Властно!

Мэри была так поражена, что даже не сделала попытки освободиться из плена этих рук, а его рот безнаказанно продолжал свои безумства. Ее целовали и раньше — совсем недавно! — но никогда так.

А затем злость, казалось, покинула Томаса. Его руки больше не сжимали стальными тисками ее предплечья, а нежно прижимали к себе. Рот мягко, словно пробуя на вкус, касался ее рта, заставляя судорожно пульсировать кровь в жилах Мэри. Она незаметно для себя начала отвечать на ласки, руки медленно поднялись и легли на его плечи. Она встала на цыпочки, чтобы сделать поцелуй более интимным.

Томас принял это приглашение, с силой притиснув ее к себе. Его рот возбуждающе задвигался вокруг ее губ, а язык слегка проник за их мягкую преграду. Тело Мэри охватило пламя. Все в ней ликовало, и она мечтала только о том, чтобы это длилось вечно…

Но все закончилось неожиданно, когда Томас отстранил ее от себя. Его глаза вновь помрачнели и стали почти черными.

— Вы не любите Генри, Мэри, — холодно процедил он сквозь зубы. — Вы никого не любите. Иначе не целовали бы меня так, как только что. Поэтому прекратите ваш проклятый плач и ступайте делать то, за что вам платят, — присматривать за Ниной!

Он повернулся на каблуках и вышел из комнаты так же внезапно, как вошел.

Мэри в замешательстве смотрела ему вслед глазами, полными смущения и отчаяния…

5

— Что, скажи на милость, происходит между тобой и Томасом?!

Мэри только что спустилась из детской, неся поднос с остатками завтрака. Она не видела Генри после вчерашнего короткого разговора. Она вообще не встречала сегодня ни единого члена семейства Тэлфорд, за исключением Нины, и не знала, как посмотреть в глаза Томасу после случившегося прошлым вечером.

Девушка испуганно взглянула на Генри — ведь не знает же он, что Томас поцеловал ее? И, что еще более важно, о ее ответном поцелуе?

— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросила Мэри, держа перед собой поднос как щит.

Генри негодующе уставился поверх него на девушку.