У любви не всегда красивое лицо (СИ)

- Зачем? - не оборачиваясь, спросил я. – Кристин не нуждается в Эрике, разве она забыла? – я повернул к ней лицо и окинул ее безразличным взглядом. Но как же тяжело это далось мне!.. - Она сказала, что никогда в жизни не захочет его видеть.

- Я… Я была зла, Эрик, прости! Я не хотела этого говорить. Я вообще не слежу за собой, когда злюсь.

Надо же, она еще и оправдывается! Да как она смеет даже говорить со мной после всего того, что сказала!

- Эрик не хочет разговаривать с Кристин! - прорычал я.

Она прикусила губу и посмотрела на меня, а затем спустилась на одну ступеньку лестницы ниже. Я замер. Если… если она сейчас подойдет, клянусь, я не выдержу, просто не смогу сдержаться… Но она остановилась и хмуро взглянула куда-то поверх моего плеча. Я повернул голову и увидел Надира, стоящего позади меня и напряженно взирающего на нас обоих. Вздох облегчения сорвался с моих губ.

- Прости, что опоздал, Эрик. Задержался на работе, - Надир говорил тихо, но твердо. Он продолжал смотреть на Кристин и, к моему удивлению, поймав его взгляд, она опустила голову. Перс еще где-то минуту смотрел на нее, но головы она так и подняла. Затем, словно вспомнив обо мне, Надир повернул ко мне голову и спросил:

- Ты готов идти домой? Завтра мы идем к врачу, тебе нужно отдохнуть.

- Да, - кивнул я и бросил на Кристин последний, полный презрения и тайной обиды взгляд, - Эрик готов идти домой.

Мы с Надиром развернулись и неторопливо отправились домой. Спустя пару минут я украдкой обернулся и увидел, что Кристин все еще стоит на том самом месте и смотрит мне вслед. Жаль, что я не видел выражения ее лица и глаз…

«Жаль? – насмешливо протянул мой внутренний голос где-то в глубине души. – Тебе жаль? Да это ей должно быть жаль, а не тебе! Она столько раз клялась тебе в вечной любви, обещала, что никогда тебя не бросит, а сейчас вот как поступила! И тебе еще жаль ее?!».

Я покорно согласился со своим внутренним голосом и подавил внезапно вспыхнувшее чувство сожаления и надежды. Да, он прав. Кристин столько раз давала мне надежду, а потом снова предавала. Вот и сейчас она попросила от меня помощи, получила её и чем отплатила? Чем? Своим презрением и безразличием, да еще и такими холодными словами!

С того момента она больше не была желанной гостьей в моем сердце. Хотя… какое там сердце? Одни осколки да раны. И тупая ноющая боль в душе. Все, Кристин, нет больше музыки ночи. Она навсегда закончилась для тебя.

POV Кристин.

Какая же я глупая! Да нет, не глупая: я просто дура! Зачем я тогда так сорвалась на Эрике, зачем сказала ему все эти жестокие слова? Ведь он никогда меня не простит, никогда! И будет прав. Я снова ранила его, ранила в самое сердце…

Да, тогда мне было очень страшно, страшно оттого, что я не знала, что случится, если я не вернусь к Раулю. Я была почти на сто процентов уверена, что он это так не оставит и будет мстить! Мстить и не только мне. Именно это и пугало меня больше всего: нет, я боялась не за себя, а за своего сына и друзей.

Не знаю, как я смогла оставить Эрика, ведь тогда у меня чуть сердце не разорвалось от той боли, которую я испытала. Но в тот момент я знала лишь одно - мне нужно было бежать, бежать подальше от него, ведь если бы я хоть на минуту замешкалась – я бы не смогла уйти, просто не смогла и все. А если бы я осталась – были бы ужасные последствия. Рауль бы не остановился ни перед чем, даже перед глупой местью моему ребенку и человеку, которого я люблю…

А я… я была готова вот-вот броситься на шею моего Ангела… Сколько боли было в его глазах, когда он умолял меня остаться, столько надежды и отчаяния… Я чуть не бросилась перед ним на колени, когда он упал у моих ног. Я всхлипнула, вспомнив его взгляд, молящий о помощи. Как же мне было больно даже смотреть на него…

Но я сдержала себя. Как? Не спрашивайте, не знаю. Я сдержалась и быстрым шагом, почти бегом помчалась туда, где находился мой ненавистный дом. Когда я пришла, то увидела Рауля, в стельку пьяного и лежащего на диване. Это меня немного успокоило, ведь когда он был более-менее трезвый, я боялась его еще больше.

Осторожно ступая, чтобы не дай Бог не разбудить этого подонка, я поднялась наверх. Нужно было уложить Густава в кроватку, ведь было уже довольно поздно. Густава, моего ребенка… Нет, не только моего! Моего и Эрика. При упоминании о нем у меня задрожали руки. Еще больнее стало, когда Густав поднял на меня свои глаза – такие знакомые и родные, горящие такой же надеждой и любовью, как у Эрика. Я чуть не заплакала вслух, но вовремя вспомнила, что могу напугать своего ребенка, поэтому сжала губы и усилием воли приказала себе успокоиться.

- … Но мне нравилось с мистером Эриком… – Мой сын, сам того не зная, растравливал мою рану еще больше. - Почему мы ушли от него? Папа ведь побил тебя, мам… – Когда он сказал это, из моей груди невольно вырвался всхлип, и я прижала его к себе.

- Ты еще слишком мал, чтобы понять, Густав… – Я отодвинулась и посмотрела в серо-зеленые глаза сына, которые искрились в причудливом свете свечей. – Но когда-нибудь ты все поймешь, я обещаю.