У нас была великая эпоха

Период этот семья Савенко пережила под девизом: «Эдинька, поменьше хлебушка, побольше супчику!» Очевидно, как все дети, он был бессознательно жаден и глотал свой хлеб моментально, заставляя родителей отдавать ему часть их порции. Мать покупала крупу «геркулес» на стаканы и картошку. Стакан геркулеса и три картошки, сваренные в воде, — это называлось «суп». Мясо отсутствовало. До такой степени, что о нем все забыли. Бывала вдруг колбаса, но почему-то взрослые никак не относили ее к мясу. Колбаса нравилась Эдику до такой степени, что на вопрос начфина Ивана Федоровича Фрязина: «Эдик, кем ты будешь, когда вырастешь?» — ребенок отвечал радостно: «Колбасником!» Естественно, что при астрономической цене хлеба мама Рая часто повторяла ребенку: «Эдинька, поменьше хлебушка, побольше супчику!» Заметьте, как ласково звали — «хлебушек», как осторожно, может быть, боясь, что от грубого обращения «он» и вовсе исчезнет, покинет стол.

Ели гречневую кашу. Начфин Иван Федорович был большим виртуозом приготовления гречки. Он поджаривал крупу до коричневого цвета, а потом варил ее на пару. (Все это происходило на общей кухне, где начфин также давал советы неопытным лейтенантским женам, его первая, гражданская специальность была — кондитер.) Частым блюдом была фасоль с луком и постным маслом. Блюда этого все стеснялись немного, поскольку оно вызывало обильное выделение газов в ночные часы. «Ну что, опять будем ночью газовать…» — говорила мать улыбаясь и вонзала ложку в горку фасоли, посыпанной луком…

Уже коснувшись кухни, следует, однако, вернуться к двум этим этажам, населенным «иждивенцами». Широкий коридор (белая побелка и зеленые панели, ну, разумеется, как же иначе, военная фантазия однообразна, хаки да зелень, вдруг английская шинель углубится в желтизну больше, чем нужно, вот и все…) украшали двери, ведущие в жилища девяти семейств. Вениамин, Рая и Эдик занимали комнату в 26 кв. метров (что по тем временам очень неплохое жизненное пространство), и в комнате была «простая побелка», то есть окрашена она была раствором мела, запросто разведенным в ведре с водой.

В коридоре для мелких надобностей хозяйства стояли две кирпичные плиты. Топили углем (благо Донбасс был под боком и железная дорога функционировала), ибо дров на Украине всегда было мало. Кухня была очень большая, и в ней располагалась чудовищного размера печь, используемая населением лишь по большим праздникам. Пожирала она множество угля, а готовить в те времена, как уже выяснилось, было нечего. Потому офицерские жены держали на плите кто примус, кто керогаз. Готовили и в комнатах, на электроплитах, электричество было всегда дешевым. Поражает обилие средств производства пищи и скудность наличия продуктов питания… Впоследствии, однако, дивизии были отведены далеко за Харьковом несколько полей и огородов, и дивизия стала выращивать на них для своего лишь употребления, разумеется, овощи, в основном картошку и капусту. Увы, хлебушек выращивать посложнее, потому проблема хлебушка еще долгие годы не исчезала.

Характерен для того времени следующий эпизод. Побывав на офицерском вечере в честь годовщины Краснознаменной и прославленной отцовской дивизии, родители с горечью обсуждали при сыне Эдике (на следующий день) их неудавшуюся попытку сберечь и принести сыну кусочек гуся, а именно — крылышко. Трагикомическая и трудоемкая операция матери по заматыванию крылышка в платок (предварительно ей пришлось сделать вид, что крылышко упало на пол) удалась, но в месте, куда мать спрятала узелок, ни платка, ни крылышка в конце вечера не оказалось. Или злоумышленник увел платок с крылышком, или же его убрали официантки. Родители не могли уронить свое социальное достоинство (офицерский кодекс, честь отца), запросто положив кусочек гуся со своей тарелки в сумочку матери. Ни мать, одетая в единственное выходное платье (то самое, серо-голубого шелка), но сногсшибательное, и в танкетки на размер меньше, позаимствованные у подружки «Консуэло» (о ней будет сообщено далее), ни папа-лейтенант не знали, что гуся можно есть руками. Им сообщил об этом, увидев, что лейтенант и его жена беспомощно скребут по тарелке ножами, нагнувшись к уху лейтенанта, тактичный начальник штаба. Сладков знал, как есть гусей, очевидно, гусей было в свое время куда больше в мире. Сын не понял беседы родителей, мать же долго еще мучилась и вздыхала по поводу того, что ребенок остался без кусочка гусиного мяса.