У ночи длинная тень

Уже давно она копила деньги. Хотела купить модное зимнее пальто. Откладывала по десятке с каждой зарплаты. А потом раздумала покупать пальто. Почувствовала, деньги ей понадобятся на что-то более важное. На что – еще не знала. За пять лет работы на книжке у нее образовалась кругленькая сумма – шестьсот рублей.

Однажды ей сказали на работе:

– Почему ты не вливаешься в наш коллектив?

– Я вливаюсь, – ответила она.

– Так вливайся быстрее…

Но она все равно оставалась вроде бы посторонним наблюдателем. Как всегда. Как везде…

После работы она покупала в ларьке пакетик сухого супа и пельмени, а потом, дома, пока варился обед – обедала она вечером – ставила на проигрыватель пластинку с «Арабесками» Шумана. Но музыку не слышала – ей казалось, что идет она босиком по душистому, теплому, сиреневому вереску куда-то вдаль, в ослепительные волны солнца, а солнце заливается в уши, в рот, дышится удивительно легко, и вот сама она становится прозрачной и невесомой, как тень от облака, она летит над душистой вересковой долиной в эти полыхающие волны солнца.

В двенадцать в их конторе обеденный перерыв, вместе со всеми поднимается она в буфет, пристраивается в хвост зигзагообразной очереди, заглядывает за прилавок, но издали ничего не может разобрать, кроме двух буфетчиц. Одну из них она знает, Альбину Да ее все, наверное, знают. Она обсчитывает так откровенно и очаровательно, что никто не возмущается. По всему коридору слышен ее низкий голос:

– А, милые девочки, подходите-подходите, сейчас вас горячим чайком угощу, лапоньки-красавицы!

Издали ее голос кажется грубым и нахальным, но стоит лишь войти в буфет и увидеть Альбину, как впечатление сразу меняется. Ей под сорок, и она обаятельна: полнеющая шатенка с матовым, как сливки, лицом, а когда очередь значительно продвинется, и вы окажетесь прямо напротив Альбины, то заметите изящный пунктир морщинок на ее лице. Голос ее теплым вином вливается в душу, ободряет, веселит, и никому не жаль лишнего двугривенного, который между делом накидывает небрежно Альбина.

– А вам что, молодые люди, – говорит Альбина лысеющим мужчинам, что стоят впереди. – Чайку хотите, кавалеры-красавчики?

Мужчины улыбаются и просят буженину, копченые спинки, кофе, апельсины, а она лихо щелкает костяшками и обсчитывает их копеек на сорок.

– Бойкая бабенка…

– Она ничего. Расторопная, хорошая… – перебрасываются репликами мужчины.

А женщины сзади шипят:

– Воровка, связываться неохота…

– Ну это вы зря, Май Аркадьна, зачем же так сразу – «воровка»…

– Она, говорят, с молодым живет…

– Да-да, и я слышала, с симпатичным…

– Ну уж это зря, это поклеп, он муж ее…

– Да-да, и я слышала, со студентиком живет…

Она смотрит на Альбину, и ей чудится: есть в этой

женщине что-то солнечное, летнее, как вересковая долина. Люди роятся возле Альбины, будто пчелы над душистым вереском.

Она берет булочку и чай. Ежедневный полдник. Медленно прихлебывает чай, отщипывает от маковой булочки крошки, в рот бросает. И глядит на Альбину. Почему нормальный белый халат сидит на ней так уютно? Оптический обман, что ли? Альбина пахнет вереском и солнцем…

И вспомнился один из праздничных вечеров на работе. Последний, на котором она была… Столики в столовой жмутся к стенам, оставляя место для танцев.

Микрофон, два парня с электрогитарами, магнитофон, путаница проводов возле двери, хаос звуков… А за столиками незнакомые девушки, несколько парней, собирается в основном молодежь. Приходят и не из их конторы – просто с улицы, прохожие.

Она заняла столик напротив буфетной стойки. Потом к ней подсел какой-то курсант из военного училища. Принес бутылку кагора, бутерброды с колбасой, и пирожные. Танцевать с ним было трудно – высокий слишком, приходилось виснуть и прижиматься. Что-то он говорил, она не слушала. Пили, потом он еще бутылку принес. А за соседним столиком сидела Лена их отдела. Она не сразу ее узнала: вместо закрученной на затылке косы у Лены теперь были длинные, до бедер, шикарные волосы, желтые, словно свежий мед. Крылом волос завешено было ее лицо, и, только когда Лена откинула их, чтобы сунуть в рот сигарету, она ее узнала. Ленина компания – три девушки и парень – то ритмично дергались под стоны джаза (и волосы Лены, прочно склеенные лаком, бились об ее тело, как желтый плащ в порывах ветра), то хохотали за своим столиком, расплывчатые и неуловимые в сигаретном дыму, словно четыре нимфы и сатир. А потом из-за буфетной стойки вышла Альбина в широких красных брюках и блузке с цыганскими рукавами.

– А ну-ка, красавчики, цыганочку! – сипло воскликнула Альбина, взмахивая рукавами, и парни с электрогитарами стали наяривать цыганочку.

Альбина, а вслед за ней и все остальные принялись изображать что-то вроде цыганочки, только на западный манер: не то шейк с дрожью, с этаким размахом, разгулом, не то что-то еще…