У обелиска

– И?

– Наставница Каролины открыла ей, как можно уничтожить ключ. Но бедняжка думала, что это сильно навредит мне… В действительности же все произошло в точности до наоборот. Это освободило часть заключенной в ключе моей силы. Последствия ты можешь наблюдать вокруг…

Полька смотрела на него с недоверием.

– Незаметно, чтобы ты стал могущественнее.

– Стереть еще пару городов с лица земли, чтобы ты поверила?

– Ты лжешь! Ты слабеешь, и чутье твое слепнет! Не успей ты взглянуть на руку унтер-фельдфебеля, то превратился бы в пепел вместе с ним! Сейчас просто запутываешь меня, чтобы получить желаемое. Но я тебе ничего не отдам!

– Потому что нечего? Я догадался, что ты отдала ключ русалкам. Но дышать под водой я пока не научился.

– И ты хочешь поймать меня и потребовать у них ключ взамен моей жизни? Они не отдадут его тебе. И я – больше не его хранительница.

Эккехард достал «Вальтер».

– Куда я там тебе попал? В плечо? – спросил он. – Кто из нас больший лжец еще можно поспорить, панна Марта. Так заморочить голову бедняге Ульриху… Так подло дать ему чистую рубашку, словно провожая в последний путь. И лишь для того, чтобы я заметил и попался на твой крючок? Ты превзошла саму себя. Если бы ты не сделала этого, я бы и думать о тебе забыл, считая, что в Варшаве одна хранительница и один ключ.

Он навел на нее пистолет, нажал на спуск. Послышался щелчок. Мартуша засмеялась.

– Что теперь будешь делать, господин штурмбаннфюрер? Ты на что-нибудь способен, кроме как убивать человеческим оружием? Твоя сила воздействует только на простых смертных, ведь так?

– Подойди ко мне, дай руку и узнаешь.

В ее ладонях вдруг вспыхнули огненные шары, на миг осветив высокие своды подземелья. Пламя сорвалось, полетело к Эккехарду со скоростью реактивных снарядов, но на полпути к нему стало угасать, синеть, будто превращаясь в выдох на морозе, и исчезло.

– Твоя магия надо мной не властна, – произнес Экке в заново окутавшей их темноте.

– Стоило проверить, – сурово ответила полька. – Но я вас все равно уничтожу, господин штурм-баннфюрер.

Она вдруг взмыла в воздух, ускользнула под самый потолок. Там откинулся люк, и Мартуша выбралась наружу. Барон запоздало бросился вперед, задрал голову, стоя под люком. Мартуша смотрела на него сверху и заливалась недобрым хохотом.

– Огонь! – приказала она.

Ее синие глаза на миг осветились алым. А внизу в подземелье зажглись расставленные на земле широким кольцом масляные фонари. Эккехард на миг зажмурился от света, огляделся. Он стоял посреди огромного подвального зала. Белые стены. Высокие сводчатые потолки, выложенный кирпичом пол. Пузатые винные бочки с двух сторон. Он понял, что находится в подвале ресторана Мартуши, снова обратил к ней взор.

– Вы сейчас похожи на разъяренного черного льва посреди римского Колизея.

– Да неужели?

– Так же зло скалите зубы, господин Эккехард, так же чувствуете себя затравленным. Увы, гладиаторов у меня нет, зато есть довольно любопытные механизмы, которые вы нашли бесполезными, как рассказал ваш несчастный друг – господин Ульрих.

Эккехард вздрогнул, когда пол зацарапали железные гусеницы, закрутился на месте, смотря на выезжающие из-за бочек «Голиафы». Осознав свое положение, он действительно рассвирепел.

– Я доберусь до тебя! – выкрикнул он, снова обратив к ней лицо.

– Уже нет, Экке. Экке… Каролина, моя несчастная сестра, с такой нежностью произносила твое проклятое имя!

– Я до тебя доберусь! – прошипел он с расстановкой и опустил взгляд.

Все пятнадцать механизмов, выделенные штурмбанну, взяли его в двойное кольцо. Он отрывисто дышал, чувствуя себя загнанным в ловушку зверем. Только вместо охотников его окружили радиоуправляемые металлические чудовища.

– Страшно умирать, Экке?

– Умирать всегда неприятно, – прошептал он, поняв, что это было последнее, что спросила его полька.

Самоходные мины, казалось, такие неуклюжие на вид, рванулись к нему.

Мартуша уже шла по руинам. За ее спиной где-то глубоко в земле прогрохотал мощный взрыв. Ее даже подкинуло в воздух.

– Это тебе за мой город, сволочь, – произнесла она. – И за мою сестру.

Где-то за Вислой в небо взвились сигнальные ракеты. В их отсветах она заметила два черных комка на своем пути и, настороженная, остановилась.

– Доброй ночи, панна Марта, – жалобным голосом заметил Шварцер и высморкался в ладонь. – Ты нас оставила без хозяина.

Из глаз чертей лились крупные слезы. Оба сиротливо жались друг к другу. Но Марта вытянула руки, в ее ладонях возникли огненные шары.

– Смотри, что она умеет делать! – воскликнул Роттер. – Не то что наш прежний хозяин.

Опущенные уши чертей встали торчком. Они переглянулись. Роттер прокашлялся.

– Ты нас не так поняла, милая панна. Мой брат хотел сказать, что если ты оставила нас без хозяина, то теперь должна заботиться о нас…

– Мы будем самыми послушными слугами, которые когда-либо были у тебя.

Шварцер осторожно подошел к ней и протянул несколько золотых монеток. Мартуша все еще стояла, изумленная, а они уже вскочили ей на плечи, ткнулись носами в щеку и потерлись нежно, как два котенка.

– Я решила, вы будете мне за него мстить…