У обелиска

«А ты не думала, что ей без тебя лучше?» – подумала Нона, с удовлетворением заметив, как мелькнула во взгляде девочки настоящая искренняя боль, но Оля быстро справилась с собой и, старательно выводя слова, начертила:

«Земля и сила исконная знают, что кому лучше. Я маг, я знаю».

– Ну, как дела у вас? – спросила, подходя, Зойка.

Нона даже сморгнула изумленно, когда на доске вместо слов обнаружились ровненькие столбики цифр, идеально решенные уравнения.

– Старается, – выдавила из себя Нона. – Умница.

Оля просияла.

– А теперь и правда нужно мне за цифры сесть. Но мешать вам не хочу. Час поздний, все по комнатам уже, так что я на кухне посижу, вчитаюсь. Как ложиться станете, позовите.

Она не успела выйти. В дверь тихо постучали, заглянула Алевтина:

– Там майор ваш, Зойка. Нервничает очень, спрашивает, не спите ли.

– А что сам не вошел?

– Говорит, топать сапогами по чистому не хочет, – с каким-то странным выражением сказала Алевтина. – Просил срочно.

Зойка выскочила в коридор, набрасывая шаль. «Ох ты ж, матушки! – воскликнула тихо. – Это что ж у вас? Как?» – и крикнула громче: «Оля, скорее!»

Когда Нянька и Нона выбежали следом за девочкой, в коридоре уже не было никого. Только темные следы там, где стоял, дожидаясь, странный майор.

Нянька, бранясь, пошла за тряпкой. Пожалев старушку, Нона забрала у нее ведро и отправила всех по комнатам, пообещав, что уберет сама. Внизу под окнами, взвизгнув шинами, на полной скорости вылетел из двора военный фургон.

Даже при свете тусклой лампочки было видно, что с сапог военмага капала на пол не грязная вода, а что-то более густое, вязкое. Нона потрогала капли пальцами, понюхала, ощутила едва уловимый запах железа. Она тщательно оттерла с пола кровь и долго полоскала тряпку, меняя воду в ведре, а потом терла жесткой мочалкой руки, словно пытаясь выполоскать и смыть страх, который, казалось, въелся в руки и ядом поднимался от пальцев к плечам, заставляя дрожать, как от холода.

Дрожь не отпускала ее до утра. Цифры в бумагах, что дал Крапкин, плыли перед глазами, их заслоняло видение окровавленных сапог майора-колдуна. Отказавшись от завтрака, Нона устроилась у окна, наблюдая за въездом во двор. Отчего-то с каждой минутой крепла уверенность, что Зойка не вернется.

Но она вернулась – бледная, встревоженная, усталая, и все же живая и невредимая. Как и раньше, молодой незнакомый лейтенант внес Олю, уложил на постель и тотчас уехал, предоставив Зойке ухаживать за дочерью.

– У него с сапог кровью в коридоре накапало, – тихо произнесла Нона, когда сестра отошла от кровати, проверив все ремни и амулеты, а Нянька отправилась в магазин, купить «Олюшке» чего-нибудь «побаловаться» после тяжелой работы.

– Ты в институт не опоздаешь? А то мы явились, задержали тебя, – попыталась перевести тему Зойка. Подхватила узелок и направилась в ванную. Только теперь Нона заметила, что одета сестра странно – в новенькую гимнастерку, но размера на три больше, чем нужно, даже манжеты завернуты; галифе вроде бы впору, ношеные, но колени потерты на ладонь выше Зойкиных. «Уезжала-то Зойка в штатском», – припомнила Нона.

Вопреки бившему тревогу внутреннему голосу, она вошла в ванную вслед за сестрой. Зойка спрятала узелок за спину.

– У тебя там что?

– Оле плохо стало в госпитале. Вырвало ее прямо мне на платье, вот и переоделась во что пришлось. Дай, застираю, – Зойка попыталась вытолкать Нону за дверь ванной, но та нырнула сестре под руку и выхватила узелок. И развязывать не пришлось – пятна крови на узелке расплывались все шире.

Нона кинула его в ванную, торопливо вымыла руки и бросилась ощупывать сестру.

– Где?

– Да что где-то?! – рассердилась Зойка, отталкивая ее руки.

– Мучили они тебя? Пытали? – Перед глазами Ноны все поплыло, сдерживаемый много часов страх вырвался, захлестнув ее волной паники. – Это из-за Оли? – тараторила она, продолжая шарить руками по плечам сестры. – Зойка, брось ты ее, отправь куда-нибудь, в интернат, пусть маги за ней смотрят. Ведь ты не виновата ни в чем! Я и бобылихой проживу, мне не страшно, будем с тобой вдвоем. Все лучше, чем так мучиться…

Несколько мгновений Зойка стояла словно окаменелая, а потом размахнулась и со всей силы ударила сестру по щеке. Нона отшатнулась, но замолчать уже не могла:

– Не виновата ты в том, что это «слово Материнское» тебя выбрало. А я по глазам вижу, сколько ты уже из-за нее вынесла…

– Да нет на мне ничего. Ни одной царапины. Чужая это кровь, чужая! – крикнула Зойка сердито.

– Знаю я магов, они потом все замажут, заколдуют… – Нона ткнула в лицо Зойке руку, где не было и следа от заговоренного Крапкиным ожога. – Будь это чужая кровь, стала бы ты от меня прятать?

– Стала бы, – строго ответила Зойка. – Думаешь, отчего я, когда вы с няней Катей про фронт меня спрашиваете, рассказываю только веселое и хорошее? Именно это и делаю, Нонча, чужую кровь прячу, которой я реки видела. Думаешь, это кровь?

Повернулась к ванной, налила воды в таз, развязала узелок и вытряхнула платье в воду.