У последней черты

многим из нас не нравится подобная терминология. И я считаю, что мы вполне ясно выразили свою позицию по этому вопросу. На прошлой неделе мы напечатали передовицу, где резко осудили очередную инициативу активистов. Мы получили на эту статью немало горячих откликов. Раньше мы никогда не обозначали свои предпочтения столь явно, а потому многим не понравилась такая откровенность. Люди восприняли это как недостаток объективности с нашей стороны. Мой вопрос таков: возможно ли подобрать соответствующие аргументы противоположной стороны, не ослабляя при этом собственных позиций? Что-нибудь, что выставило бы нас в более объективном свете?

Повисло неловкое молчание. Наконец, Памела проговорила:

— Это все равно, что просить бьггь объективным по вопросу Холокоста.

Джейк мысленно зажмурился и вступил в разговор:

— Я рад, что ты поднял этот вопрос, Джесс. Я тоже считаю, что нам не хватает объективности. А сравнивать эту тему с Холо-

костом — это принижать значимость исторической трагедии. Сами посудите, у нас тут речь идет о протесте против особых привилегий, которыми пользуются люди нетрадиционной сексуальной ориентации при устройстве на работу. А что происходило в Европе? Людей грузили в вагоны как скот, свозили в концлагеря, раздевали донага, мучили и издевались над ними, а потом отправляли в газовые камеры. Или я ничего в жизни не понимаю, или это совершенно неуместное сравнение. Разве можно считать объективной журналистикой подход, когда мы ставим знак равенства между фашистами и теми, кто отказывается нанимать гомосексуалиста директором церковного хора?

Несколько голосов одновременно принялись возражать.

— Стойте, погодите! — Джесс пытался голыми руками остановить снежную лавину. — Мы уже обсуждали эту проблему на двух последних заседаниях, я не хочу снова воздух в ступе толочь. Многие из присутствующих, в том числе и я, занимают весьма определенную позицию по проекту этого нового закона. Прекрасно! Все, о чем я прошу, это, по возможности, сбавить тон и добавить взвешенности в оценках. Все! Продолжаем наше заседание. Что у нас еще на повестке дня?

— Я, конечно, извиняюсь, Джесс, — не успокаивался Питер Са-лант, но за последний месяц выражение «человек нетрадиционной сексуальной ориентации» появилось на страницах раздела «Форум» целых пять раз, а слово «гомосексуалист» — вообще, раз десять, хотя более верно говорить - «гей» или «голубой». Так называют себя представители этого движения, значит, так должны называть их и мы. Редакторам надо повнимательней относиться к таким вещам.

— А сколько из этих пятнадцати нарушений терминологии по-явилось в статьях и сколько — в письмах читателей? — поинтересовался Кларенс.

Часть из них — в письмах, часть — в колонке... автор которой, как ни смешно, заседает в нашем комитете. Джейк, я прямо скажу, твоя колонка о доступности посетителям библиотек печатной продукции, адресованной геям, была ужасно косной по содержанию и пренебрежительной по тону. Я о тебе был лучшего мнения. Подобные статьи отзываются всплесками насилия на наших улицах. У нас создана специальная комиссия по предотвращению преступлений на почве дискриминации, а ты вдруг ни с того, ни с сего печатаешь такой гомрненависгническии пасквиль. Кто знает, что может прийти в голову какому-нибудь оголтелому гомофобу? Может, взорвать библиотеку?

Джейк открыл было рот, но Кларенс опередил его:

— Взорвать библиотеку? Не смеши, Питер! «Гомоненавистни-ческий пасквиль»? Только не надо этой обличительной риторики! Ты переживаешь о последствиях выхода в свет этой статьи, но, похоже, тебя нисколько не волнует, что все, что в ней написано, — чистейшая правда. Разве Джейк хоть в чем-нибудь слукавил? Ты забываешь, что он отправился в библиотеку не в поисках темы для очередной колонки, а просто привел туда свою дочку. Вся эта, с позволения сказать, «литература» была навязана его вниманию... и ее. Что же ему оставалось делать? Процитируй мне хотя бы одно ненавистническое высказывание из этой колонки.

Кларенс на секунду приостановился, но тут же продолжил, не дав никому возможности ответить:

— Что же касается слова «гомосексуалист», так никто не может заставить Джейка использовать слово «гей», так же, как никто не может заставить вас, — он пристально посмотрел на Питера, Памелу и Майру, — использовать слово «содомит».

Несколько человек ахнули, но Кларенс продолжил:

— И что же вы так ужасаетесь? Раньше все употребляли именно это слово. А новый термин «гомосексуалист» вполне нейтрален, странно, что у вас он вызывает недовольство. Я, например, готов отказаться от «содомита» или «мужеложника» • тоже, кстати, вполне приличное слово! — в пользу «гомосексуалиста». Но заставлять журналистов использовать слово «гей», это уж слишком!

— Кларенс, ты забыл, где находишься, — прошипела Майра, но без эффекта.

— А насчет читательских отзывов, ты что же, Питер, предлагаешь править письма уважаемой публики? Себя мы еще можем

заставить соблюдать политическую корректность — не обязаны, но можем, — но читателям мы уж точно не указ.