У последней черты

— Не говори. Совсем запутался бедняга. И ни один адвокат ему не поможет. Даже если он откажется от своих показаний, анализ ДНК доказывает его виновность на сто процентов. Так что «Ре-гентсу» придется искать нового сотрудника.

Всего месяц назад Джейк готов был своими руками удушить злодея, лишившего его двух лучших друзей, а сейчас в голове было совсем иное. Он вспоминал несчастного Хьюка, отправившегося в горы мстить за смерть близких. Оба они, Хьюк и Клэй, потеряли трех самых любимых человек — тех, кого должны были беречь, но не уберегли. Оба сосредоточили свою ненависть на одном обидчике. Оба поклялись расправиться с врагом любой ценой и поставили на карту все, что имели, ради справедливости. В каком-то смысле, Клэй достиг того, к чему стремился. Про Хьюка Джейк так и не узнал ничего, хотя в то время искренне желал ему успеха. Джейк не испытывал ненависти к Клэю. Разве можно ненавидеть того, кого понимаешь?

— И только одна пггука у меня никуда не укладывается, — нарушил тишину Олли.

— Какая?

— Желтая карточка, с которой все и началось.

— Так разве не Клэй ее послал?

— В том-то и дело, что нет. Пальчики не его, да и сам он ни слова не упомянул о письме в редакцию газеты «Трибьюн». Я сказал ему, что кто-то его подозревал, скорее всего, женщина. Он даже засмеялся, мол, бьггь не может. Я достал карточку, так он чуть со стула не упал. Явно видел ее в первый раз и воспринял как привет из загробного мира. Короче, нам еще будет о чем погово-

рить, а пока я прощаюсь, отдыхай. Пойду, выпущу твоего доктора из шкафа, а то он и стучать перестал. А потом, к тебе целая очередь, и я обещал долго не засиживаться.

— Если ко мне Чарли Намбег со своим адвокатом, то попроси их зайти попозже.

Олли добродушно рассмеялся и распахнул дверь в коридор. В ту же секунду в палату влетели Джанет и Каролина. Каролина первой оказалась у кровати, обхватила отца обеими руками и попыталась прижать к себе, путаясь в идущих от Джейка проводах и трубках.

- Папа, папочка, ты живой!!! - Каролина плакала и смеялась, а Джейк думал, что теперь, даже если умрет, то умрет счастливым, потому что дочка его любит и называет «папочка».

Джанет с улыбкой смотрела на них, а потом робко дотянулась до его правой руки и легонько пожала. Неужели она все еще любит его — после всего, что он сделал ей... и всего, чего не сделал?

Джейк вспомнил, как неловко они чувствовали себя в точно такой же ситуации три месяца назад. Для Джанет он был «человеком из прошлого», источником горьких воспоминаний. Для него Джанет была живым укором, от которого хотелось загородиться глупой бравадой. Им нечего было сказать друг другу, кроме неуверенного «привет» и облегченного «пока». А Каролина тогда вообще не пришла его проведать. Как все изменилось! По щекам всех троих текли слезы радости.

Олли снисходительно наблюдал за ними, не говоря ни слова. В палату вошла медсестра, увидела двух посетительниц у кровати больного и уже открыла рот, чтобы попросить всех покинуть помещение, но тут встретилась глазами с Джейком и осеклась. Взяв Олли за рукав, она вместе с полицейским тихонько вышла из палаты и притворила дверь. В этот момент потусторонний глас, неслышный никому в мрачном мире, но гремящий в небесах подобно раскатам грома, возвестил исполнение древнего пророчества: «Он обратит сердца отцов к детям, и сердца детей к отцам их».

Две недели спустя Джейку сняли фиксирующую повязку и разрешили больше не носить руку на косынке. Он с наслаждением залез под душ, радуясь забытой свободе движений. То, что раньше казалось естественным, теперь осознавалось как дар свыше, и он не уставал благодарить Бога за множество мелких радостей, облегчавших его жизнь.

Сью подарила ему календарь, где каждому дню соответствовало определенное место из Священного Писания, триста шестьдесят пять чтений были подобраны так, что человек за год мог повторить все основные постулаты христианской веры. По вечерам он располагался в своем любимом кресле и с упоением читал Библию. Это была все та же черная Библия Криса, с пометками и подчеркиваниями — Сью отказалась взять ее назад. По совету Сью Джейк всегда заканчивал чтение молитвой и каждый раз, поднимаясь с колен, ощущал незнакомое ранее чувство: его любят.

Кларенс читал Библию по тому же календарю, а потому предложил Джейку обсуждать прочитанное. Они улучали минутку в середине дня и вместе размышляли о великих истинах и маленьких откровениях, а также о том, как прочитанное может изменить их жизнь. Кларенс всегда настаивал, чтобы они обсуждали не только три-четыре стиха, отведенные на тот день, но и контекст, из которого они были взяты, и Джейк нередко удивлялся тому, насколько глубже оказывается этот подход. Кларенс теперь называл его «братом», и Джейку это было приятно. Однажды он признался Кларенсу, что никогда не подозревал, как интересно читать Библию, а тот с улыбкой заметил: «Любая книга кажется интересней, если автор — твой близкий друг».