У последней черты

Другие коллеги свыклись с новым Джейком Вудсом, некоторые даже говорили, что им больше нравится его новое амплуа. Те немногие, кто так и не мог простить ему «предательства», вынуждены были признать, что его колонки стали логичнее, острее и популярнее. Он с удивлением обнаружил, что среди журналистов было не так мало верующих, но до «странных перемен» в Джейке они боялись открыто говорить о своих убеждениях. Теперь они постепенно выходили из укрытий, заявляя о своей поддержке.

У него изменились вкусы. Сью давала ему послушать записи церковных песнопений, христианский рок и Негритянские евангельские гимны в стиле «соул». С тех пор в era доме зазвучали новые мелодии, он пел «Аллилуйя!», когда брился, и «Всевышнему слава», когда ложился спать. Один альбом ему особенно понравился, и по сохранившейся этикетке он вышел на христианский книжный магазин. Надо же, он раньше даже не слышал о его существовании! Придя туда поискать диски с музыкой, Джейк заинтересовался книгами, и провел два часа за чтением. Не решившись сразу сделать покупку, он обратился за советом к Сью, а она немедленно предложила ему сначала посмотреть книги Криса, ведь среди них могут оказаться те, которые привлекли его в магазине. Он с усмешкой вспоминал расхожие стереотипы: «Образованный человек смотрит «Новости», чтобы быть в курсе политических событий»; «Образованный человек следит за прессой»; «Образованный человек смотрит новые фильмы в день премьеры» и так далее. Окунувшись в мир «иной» литературы, Джейк наконец понял, что телевидение, кино, газеты, журналы, бульварное чтиво нисколько не способствовали его духовному развитию, скорее — наоборот. В голове у него накопилось немало мусора вперемешку с популярными клише и избитыми выражениями, его разум застоялся и отвык думать. Газеты повторяли одно и то же изо дня в день, менялись лишь имена и место событий. В Библии, в христианской литературе он ежедневно открывал для себя что-то новое, непостижимое, неожиданное, глубокое, настоящее. Впервые за много лет его «серое вещество» вдруг заработало. Приятное ощущение, что и говорить!

В своем дневнике Джейк писал: «Я чувствую себя капитаном корабля, научившимся определять курс по звездам. До сих пор я ориентировался по облакам, судно мое сбилось с пути и кружило без всякой цели... Ах, как это хорошо - иметь четкую цель и исправный компас!». Он словно стоял одной ногой в ином мире, от этого было немного трудно ходить, но эта неловкость компенсировалась невыразимым душевным покоем и блаженством. Реальность двух царств осознавалась им с полной силой, существование добра и зла казалось очевидным, грохот духовных сражении отчетливо проступал сквозь шум мирской суеты. В лицах одних людей он различал сияние небес, в лицах других — отблески адского пламени. Он надеялся, что острота ощущений не притупится, и торопился записать в дневник каждую мелочь. Стиль его письма тоже изменился: раньше это были записки для себя, дневник был способом самопознания; теперь он словно писал ежедневные послания Кому-то, Кто любит его и готов подсказать выход из трудных ситуаций. «Я столько раз возвращался мыслями к чудесным дням, которые мы с Крисом провели вместе. Теперь мои Мыслиустрелыены в грядущее, к тем куда более чудесным дням, которые нам суждены в вечности». Джейк мечтал, как вдвоем со старым другом будет лазить по небесным горам, блуждать по небесному лесу и перепрыгивать через небесные ручьи — совсем как в далеком детстве... Джейк заговорщицки улыбнулся незримому Собеседнику. На небесах должно быть весело, интересно — а те, кто распространяет сказки о скучном рае, просто глупцы или злодеи!

Крис... Он знал, как жить, и знал, как умирать. Джейк не знал ни того, ни другого, но надеялся, что скоро всему научится. По крайней мере, он уже определил верную дорогу, и сделал первый неуверенный шажок в нужном направлении. Джейк вспоминал, как они встретились в Бангкоке, как Крис, прибыв на место встречи первым, озирался по сторонам, а Джейк незаметно подкрался сзади и обхватил друга с криком: «Привет, братан!». Братан. У этого слова появился новый смысл, намного более глубокий, чем даже у воевавших в «горячей точке» солдат. Джейк закрыл глаза и вслух произнес:

— Мы обязательно увидимся, братан! Вот ты обрадуешься!

— Я уже радуюсь, братан! — неслышно откликнулся голос из иного мира.

— И я радуюсь вместе с вами! — эхом отозвался некто, высокий и могучий, незримо стоящий на страже рядом с Джейком.