У самого синего моря

— А хочешь — красоту небывалую в этом жемчуге схороню? И плакать будут люди на нее, и смеяться, молиться на нее станут как на святыню, а секрета не поймут… — Щука опять в предвкушении запотирала грудные плавники друг о друга.

Рыбка в кастрюле притихла. Джон и Афелия молчали, не зная, что Щуке ответить.

— Н-ну?! — Настойчиво зашумела Щука.

— Заказываем али как?

— Заказываем! — Рубанул рукой воздух Джон.

Афелия боязливо отодвинулась подальше.

Что будет делать Щука, наколдовывая необычный жемчуг, она не знала.

Может быть, ударит молния, может быть — будет дождь.

Да что угодно может быть!

Щука клацнула зубами, и на столе появился пузатый аквариум до полвины наполненный водой. В нем на крупной черной гальке лежала средних размеров жемчужница и сонно шевелила створками.

— Ходи-ходи-ходи вдруг… — Забубнила Щука над аквариумом.

Рыбка вылезла на борт кастрюльки и зашевелила губами.

Колдовать красоту не просто. Хотелось ей запомнить все до самой последней мелочи.

— Ходи рядом да вокруг… — Жемчужница в аквариуме дрогнула, выгнулась в судороге и стиснула створки, словно кто-то пытался добраться до ее нежного тельца.

— Подбери со щек девицы каплю чистую водицы. Серебра возьми с луны, пересветов от волны, малахиту от морей, золотого от царей.

— От снегов возьми льдяного, от небес голубяного…

На «Голубяного» Щука сложным образом извернула плавники.

Рыбка усердно попыталась повторить движение и сорвалась с края кастрюли обратно в воду.

Уныло поплыла кругом вдоль стенки.

Щука, тем не менее, продолжила колдовство.

— Замешай, и грусть, и радость, и тоску и боль и тягость.

— Счастье, горе, веру, скуку, страсть, горенье, сказку, муку

— И росою на луга, положи мне жемчуга!

Жемчужница завозилась на гальке и вдруг стала раздаваться в размерах, распухать, из щелей между ее створок пошли пузыри, вода в аквариуме закружилась водоворотом.

Через несколько секунд раковина уже едва умещалась в стеклянной тюрьме, она напоследок дрогнула всем своим жестким телом и выплюнула через верх, прямо на стол идеально круглый полупрозрачный перламутровый шарик размером с мячик от пинг-понга.

Он подкатился к «сальдовой ведомости» Джона, оставляя за собой мокрый след и немного покрутившись, замер.

— Вот так вот… — Философски отметила Щука.

— Владейте… Себе и людям на радость… И меня… Вспоминайте добрым словом… — Щука покряхтывая поднялась на хвост. — Устала я… Ох устала… В следующий раз остатние желания вам исполню… Не взыщите уж… — Она неловко перебирая костылями двинулась к прибою.

Все-таки долгое присутствие в неродной для нее стихии давало о себе знать.

— Рыбка… — Сострадательно обратился к морской владычице Джон.

— Чего тебе надобно, старче? — Обрадовано воскликнула Рыбка и ловко выпрыгнула из кастрюльки. — Корыта? Избу? Дворянства тебе столбового?

— Золота?

— Щуке помоги до воды дойти. — Оборвал ее Джон.

— Жалко ее. Старая совсем.

— Ну, вот, блин! — Оскорбилась Рыбка.

— Начинается… — Она поелозила по влажному пятну на столе хвостом и в море поднялась острая с пенными барашками на макушке волна-одиночка.

Она осторожно опрокинулась на берег, закрутила Щуку и утащила ее в глубину. Только одинокий костыль остался белеть полированным деревом на серой гальке.

— Два желания еще с тебя… — Грубовато поторопила она Джона.

— Да погоди ты… — Отмахнулся Джон.

Он взял в руки теплую жемчужину и поднес ее к глазам. Афелия придвинулась ближе.

Гладкий перламутровый полупрозрачный шарик, необычного темно-зеленого цвета с черной в мелких искрах глубиной звал смотреть на него все дольше и дольше.

Если его поворачивать то внутри вспыхивали и гасли золотые, серебряные, рубиновые огни, смешивались, растекались длинными трассами, собирались в звездные скопления, скручивались спиралями.

— У-у-х ты… — Выдохнула Афелия.

— Н-да… — Подтвердил восхищение супруги Джон.

— То — же мне — невидаль! — Возмутилась Рыбка.

— Ну, ты, старче! Ты будешь загадывать или нет? Люди ждут! Я ведь у тебя еще не последняя… — Джон с трудом оторвал глаза от подарка Щуки и осмотрел оставшуюся публику.

Лебедь, обернувшись птицей, в некотором отдалении устроила себе гнездо и довольная обкладывала себя мелкими камешками.

Сим-Сим подавал ей те, что помельче и покрасивее правой рукой, в левой тем не менее крепко что то зажав.

— Джинни! — Позвал его Джон.

— Ага! — Протаял Сим-Сим в воздухе перед столом.

— Вот ваш заказ. — Он разжал сомкнутые пальцы и на стол выкатились два прозрачных как дистиллированная вода необработанных алмаза.

— Ну как? — Он в ожидании похвалы посмотрел на Джона.

— Круто! — Искренне похвалил Джон.

— Ей богу… — Сим-Сим опустил голову, ссутулился.

— Ну, что… Тогда… Прощайте, Джон… — Он приложил по арабски руку ко лбу потом к груди и поклонился.

— Прощайте, Афелия. — Он повторил те же манипуляции.

— Может быть еще парочку желаний? А? — Он сломал в жестоком страдании кустистые брови.

— Нет… — Сурово мотнул головой Джон.

— Мне идти? — Беспомощный и трогательный переводил взгляд Сим-Сим с Афелии на Джона и обратно.

— Погоди! — Выкрикнула Афелия. — Погоди… — Она вскочила на свой стул, затем на стол.

Только так она могла дотянуться до шеи Сим-Сима.