У самого синего моря

— Я уже говорил, что только русские способны к материализации субъектов, но есть одна закавыка. Обратная, так сказать, сторона медали. Фактор определенности. — Он тоже потянул себя за ворот рубашки и с надеждой посмотрел на вентилятор под потолком.

— Дело в том. — Продолжил он все — таки.

— Что, обладая способностью к материализации субъектов воспроизводящих желания, представители нашей этнической группы генерируют желания, выходящие за возможности реализации этих субъектов. — Афелия, запахнула юбку и нахмурила брови.

Нельзя сказать, что она ничего не поняла.

Предлоги она расслышала очень хорошо.

Также ей были знакомы приставки и суффиксы.

А вот смысл.

— Семен Семенович. — Обратилась она к Горобцу. Мило улыбнулась, отчего Семен Семенович пришел в некоторое замешательство.

— Пожалуйста, объясните проще. Наверное, ваш английский несколько отличается от нашего английского.

— Возможно. — Быстро согласился Горобец.

— Русские могут создать воплотителя своих желаний, но, ни один воплотитель не сможет выполнить, то чего они хотят.

— Это и есть парадокс Рудинштейна. Хотя…

— Разве обязан был Страдивари играть лучше Паганини? Страдивари делает потрясающий инструмент. Паганини потрясающе на нем играет.

— Каждый хорош на своем месте. Не так ли?

— Угу… — Кивнула Афелия.

— Угу… — Кивнул Джон. Они поняли, о чем шла речь. Пусть не с первого захода и не без напряжения, но все — таки.

Юлик, оправившись, наконец, собрал все необходимое на поднос, и тихонько вкатился в гостиную.

— Добрый день, Семен Семенович. — Отметился он у хозяина.

— Добрый-добрый. — Неласково отозвался Горобец.

Юлик выпустил еще один змееподобный отросток, споро расставил яства на журнальном столике, разлил вино по бокалам и солидно удалился.

Беседу можно было продолжать.

Горобец секунду поразмышляв над перипетиями своей судьбы, вдруг очнулся от раздумий и сидела широкий жизнерадостный жест приглашая Джона и Афелию предаться пороку чревоугодия.

— Угощайтесь.

— Да-да, конечно. — согласился Джон и взял бокал, который стоял к нему ближе.

В нем оказался Совиньон, который в жару был очень к — стати.

В бокал Афелии был налит ликер, и она осталась, этим очень довольна.

— А я с вашего разрешения. — Проговорил озабочено Горобец.

— Коньячку. — Он опрокинул маленький пузатый бокал в рот и аккуратно обсосал лимон в сахарной пудре.

— Вот вы думаете, что мы уже создали искусственный интеллект, который не уступает нашему? — Вдруг задал он непонятный вопрос Джону и Афелии. Коньяк подействовал на него правильным образом и Семен Семенович, теперь уже без присутствовавшего ранее напряжения продолжил все тот же полу научный треп.

— А разве нет? — Осторожно осведомилась Афелия.

— А вот и нет! — Радостно сообщил Горобец удивительную новость молодой женщине.

— То, что Юлик в вас влюблен еще — не является признаком интеллекта, уважаемая Афелия. Аппарат достижения целей есть и у инфузории, но мы, же не считаем инфузорию разумной.

— Весь вопрос в постановке этих целей. У простейших цель одна — выжить. У более сложных биологических видов тоже, но это не все.

— Разве? — Удивился Джон. Ему казалось, что это действительно было главным и для человека.

— А скажите мне тогда — почему Джордано Бруно позволил себя сжечь на костре? Если он хотел исключительно жить, то в этом не было совершенно никакой необходимости. Он был великолепным ученым для своего времени и мог зарабатывать себе на хлеб долгие-долгие годы.

— Постановка целей, задач, осознанное самопожертвование — это только некоторые из загадок нашего интеллекта. — Горобец пожевал губами.

— И таких примеров масса. — Он вдруг окинул чистым взором каменно вросших в диван Афелию и Джона и улыбнулся.

— Давайте ка делу, господа. Вот вам официальный документ, подтверждающий законность приобретения материальных ценностей, которые вы заказали у Воплотителей. — Он положил на столик два голубых листика пергамина с ровными строчками и большими голографическим печатями.

— А это маленькая формальность, которую мы с вами должны соблюсти. — Он положил рядом еще два листка с текстом, но уже без печатей.

Джон взял один из них и поднес к глазам.

«Я, Джон Арнольдович Рэмбо, пребывая в России по туристической визе, случайно присутствовал при проведении научного эксперимента, о котором обязуюсь не разглашать никакой информации»

Джон на секунду задумался. Текст никаких угроз не содержал.

— Это вербовка? — Вдруг, посмотрел вспыхнувшим гневом взглядом на Горобца Джон.

— Да, что вы — что вы. — Замахал на него руками Семен Семенович.

— Вербуют тогда когда хотят, что- то от вербуемого. Вы, я думаю, не интересны нашей разведке. Так, что вам нужно просто подписать уведомление, и мы с вами на том и расстанемся.

— Хорошо. — Кивнул Джон. Он взял из руки Горобца предложенный чернильный раритет и поставил на свободном от текста месте шикарный росчерк.

То же самое сделала и Афелия. Они смиренные как первоклашки ждали продолжения банкета, даже не удосужившись прочесть сертификаты собственности на жемчуг и алмазы.