У вас один общий друг

– Возраст / пол / место жительства. Например, 18/Ж/Кадьяк, Аляска. Это про меня.

– А, ясно. 18/М/Миддлтаун, Коннектикут.

– Привет.

– Привет. Что сейчас делаешь?

– Да ничего. А ты?

– Просто зависаю.

– Круто. Сколько у тебя времени?

Боб взглянул на настенные часы.

– Без четверти три.

– Ни фига себе! Поздно уже!

– Да я привык. Как у тебя там на Аляске?

– Скучно до чертиков. Хочешь, займемся виртом?

– Что?

Она объяснила, что такое «вирт». Боб огляделся. Никто не видел его экран.

– Ладно.

– Ты когда-нибудь этим занимался?

– Нет, а ты?

– Я тоже (подмигивающий смайлик). Как ты выглядишь, Боб?

– Рост 5 футов 1 дюйм[52], каштановые волосы, карие глаза.

– Пять футов один дюйм?

– Нет, я имел в виду 5 футов 11 дюймов![53] Не 5 футов 1 дюйм, не подумай!

– Я все равно никогда не узнаю, какого ты роста.

– Ну и что. Пять футов одиннадцать дюймов. Каштановые волосы, карие глаза.

– Опиши, где ты находишься.

– Сижу на стуле. За компьютером. В компьютерном классе.

– Снимай с себя одежду.

– Э-э-э… Тут рядом еще три человека, среди них одна девушка. Она все время хихикает – наверное, тоже чатится. Или ненормальная. Может, это Квакша.

– (хохочущий смайлик) Возможно. Никогда не узнаешь, кто есть кто в интернете.

Боб не знал, что ответить. Нить разговора оборвалась. Верни ее.

– В любом случае я не могу здесь раздеться.

– Парень с фермы.

– Что?

– Просто скажи мне, что ты голый.

– Ладно, я голый.

– М-м-м-м…

Боб ожидал продолжения, но его не последовало, и он написал:

– А ты голая?

– Еще нет.

– Как ты выглядишь?

– А как ты меня представляешь?

Он представил и написал:

– Представляю парящую в воздухе фланелевую пижаму.

– Ха-ха-ха! Это я – парящая пижама. Кстати, сейчас на мне действительно пижама. И больше ничего! (подмигивающий смайлик) Если не считать зимних ботинок. Сегодня много снега навалило.

Дыхание Боба участилось.

– Как ты выглядишь? – повторил он.

– Пять футов семь дюймов[54], сто пятнадцать фунтов[55], – написала она и прибавила: – Грудь у меня чересчур большая для моей фигуры. Надеюсь, это не проблема.

Она врет. Она ведь врет? Она ведь может врать?

– Не проблема.

– Это для тебя не проблема. А мне приходится носить специальный бюстгальтер.

– Жаль это слышать.

– Жаль тебе, как же. Ха-ха-ха, – написала она. Боб развеселился. – У меня голубые глаза и рыжие волосы, короткая стрижка в стиле шестидесятых, с челкой.

– Звучит красиво, – отозвался Боб.

– И что ты со мной делаешь, Парень с фермы?

Вопрос сбил его с толку, будто она опечаталась или пропустила слово. Боб перечитал снова: «И что ты со мной делаешь?»

– Что?

– Я начну. Я осторожно касаюсь твоей руки. Другой рукой глажу тебя по затылку, запускаю пальцы в волосы.

По коже у Боба пробежали мурашки. Хихикающая девушка продолжала хихикать. Его экран был виден лишь ему.

– Я обнимаю тебя за талию, кладу ладонь на поясницу, – напечатал он в ответ.

– М-м-м, мне нравится.

– Пальцем провожу круги в основании позвоночника, – процитировал он одно из писем в редакцию «Пентхауса», где палец автора рисовал круги по основанию позвоночника няни, сидевшей с его ребенком. Ни в одном из этих случаев не были задействованы ни реальные пальцы, ни спины, ни круги. Одни слова, а сколько душевного трепета.

– С моих губ срывается стон, – написала она. – Надеюсь, в твоем компьютерном классе его не слышно.

– Мы не в компьютерном классе, – ответил Боб.

– А где?

– На пляже.

Пляж назывался Макена, хотя Боб этого не знал. Он знал его как пляж рядом с отелем на Мауи. Тихая полоса песка, отделяющая синеву моря от темной зелени. Самое прекрасное место, которое он видел. Он закрыл глаза и представил пляж. И ее.

– Я ни разу не бывала на пляже.

– Знаю. Мы прилетели туда на моем частном самолете. – Почему бы и нет?

– Вот это да!

Боб почувствовал тепло солнечных лучей. Хихиканье неугомонной девицы стало тише, словно отдаленный раскат грома, и вскоре он не слышал ничего, кроме шороха прибоя.

– Здесь жарко. Песок мелкий, а вода такая прозрачная, что невозможно понять, где заканчивается пляж и начинается океан. Солнце низко висит горизонтом. Мы касаемся друг друга кончиками пальцев. Наши пальцы переплетаются. Мы беремся за руки, отворачиваемся от заката и смотрим друг на друга. Я наклоняюсь к твоим пухлым губам…

Боб отдернул руки от клавиатуры.

У него затекла шея. Он огляделся. Ощущение, будто кино стало явью, как после просмотра «Парка Юрского периода», – тогда он шел к машине, опасаясь, что в любой момент на него может напасть велоцираптор. Хихикающая девушка и не подозревала, что парень в трех компьютерах от нее стоит на пляже.

Боб перевел взгляд на экран: за бликующим выпуклым стеклом на черном фоне мерцали ярко-зеленые буквы.

– У тебя хорошо получается, – написала Фланелевая Пижама.

– Правда? Никогда этого раньше не делал.

– Здесь или в реальной жизни?

– Ни там, ни там.

– Я тоже. Продолжай.

– Я кладу тебя на мягкий песок. На ощупь он как сахар. Я целую пальцы твоих ног. Твоя кожа сладкая на вкус. Я целую твои лодыжки. Целую колени… – Боб еще раз напечатал: «Целую», но она перебила его.