Он брел под дождем и думал о Питтипэт. Если она узнает, что он был в той комнате, то умрет на месте. Билл представил, как на ее лице отразится невыносимая боль. Что он наделал? Неужели он флиртовал? Нет. Но что это было? Явно же что-то было. Если не флирт, тогда что? Ему ужасно хотелось с кем-нибудь поговорить, и не просто с кем-нибудь, а с Питтипэт, однако он понимал: этот предмет с ней обсуждать решительно невозможно.
Билл остановился на автобусной остановке, достал телефон и проверил сообщения. От жены – ни слова. Наверное, спит. А спит она обычно крепко. Палец сам нашел иконку «ХочуВотЭто», которую они с Заком и дизайнерами прорабатывали несколько недель. Билл открыл приложение. Он не хотел ни набор для стрельбы из лука, ни билет на ралли монстр-траков, ни запонки, ни массаж ломиломи. У него закралось подозрение, что то, чего он хочет по-настоящему, в приложении нет, однако он продолжил искать.
В полночь управляющий перевернул вывеску на окне с «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО». Кассирши, простоявшие весь день на ногах, выбрались из-за прилавка и принялись составлять стулья в штабеля, вежливо обходя последних двух посетителей – Элис Квик и Гровера Кайнса. Когда выключилась музыка – а что, здесь все время играла музыка? – Элис и Гровер отвлеклись от своих занятий, извинились перед работниками пекарни и принялись собирать вещи.
Снаружи хлестал ливень. Такси, проезжая по лужам, поднимали тучи брызг. Чтобы гулять в такую погоду, требуется сила духа. Поэтому Элис и Гровер стояли под тентом, укрепляясь духом.
– Что ж, – сказал Гровер, – день прошел хорошо.
– Не то слово, – отозвалась Элис. – Я собой горжусь. Утром я проснулась, не зная, как называются части уха, а теперь знаю их назубок.
– Внушает ужас. Кстати, что там с твоей соседкой и ее великой тайной?
Элис рассмеялась.
– Похоже, тайна еще не раскрыта. Но есть забавная история.
Гровер взглянул в сторону «Проблейз».
– Хочешь поведать ее мне за стаканчиком?
Слова, сорвавшиеся с его уст, звучали вполне обыденно, но когда звуковые волны проникли сквозь ушную раковину Элис в слуховой проход, завибрировали на барабанной перепонке, которая передала колебания молоточку, от него те плавно перетекли на наковальню, бухнулись на стремечко, потом в перилимфу, оттуда в эндолимфу на основную мембрану, затем на покровную мембрану – нет, сперва на волосковые клетки, потом на покровную мембрану, и далее через нейромедиаторы в мозг, в них зазвучало предложение. Лил дождь, в воздухе пахло свежестью, в каплях воды отражались огни ночного города.
Элис раньше не формулировала для себя такое правило, но теперь ей ясно – это должно стать правилом, причем одним из самых важных: до теста – никаких парней.
– Мне пора, – сказала она.
Гровер не сразу поверил, что она говорит серьезно. Наконец он максимально этично протянул ей руку.
– Очень рад знакомству, Элис Квик.
– Взаимно, Гровер Кайнс. – На сей раз его имя звучало не так странно.
Они вышли под дождь и двинулись в противоположных направлениях.
На следующий день Кервис вызвал Рокси к себе в кабинет.
– Мэр хочет нас видеть.
– Нас?
– Да.
– Тебя и меня?
– Хейзел позвонила. Сказала, он желает видеть нас с тобой прямо сейчас.
Шумиха насчет пресс-релиза не утихла. Член Союза велосипедистов написал о нем в твиттере, а Джордан из «Темной стороны любви» ретвитнул его пост, дополнив мемом «Кто пернул?».
Рокси затрясло. Все равно эта работа – отстой, напомнила она себе. И тем не менее.
– Я думала, ты меня прикроешь.
Кервис засмеялся и злобно фыркнул.
– Да неужели?
К его удивлению, Рокси прикрыла дверь кабинета и прислонилась к ней спиной.
– Что такое? – занервничал он.
– Мы говорим о том, о чем я думаю?
– В смысле?
– Это с тобой я должна была встретиться вчера вечером?
Кервис моргнул.
– Не понимаю.
– Вчера вечером я пришла сюда. Ты смотрел в монитор и даже не взглянул на меня.
– Рокси, о чем ты говоришь?
Она наклонилась вперед и медленно произнесла:
– Мистер Чпокни – это ты?
На лице Кервиса мгновенно сменились шесть или семь разных выражений, но тут раздался стук в дверь.
– Войдите, – с облегчением произнес он. Появилась Хейзел Ричи, персональный ассистент мэра.
– Так, – произнесла она. Стало ясно: нужно торопиться.
Выходя из кабинета, Рокси подумала, что вряд ли войдет сюда снова.
Ожидая в приемной и переклеивая пластыри на лице, дабы придать себе максимально жалостный вид, Рокси решила, что самое худшее сейчас – переврать фамилию мэра. Последние пару лет она тренировалась произносить ее правильно. В какой-то мере этим занимались все ньюйоркцы. Но раз в голове засела мысль, что она может ошибиться, – значит, точно ошибется. Поэтому Рокси принялась повторять его имя про себя.
Наконец они с Кервисом вошли в кабинет. За большим столом вишневого дерева сидел сам мэр и разговаривал по телефону. Он повесил трубку, откинулся в кресле, потер седые виски и взглянул на своих подчиненных. От волнения у Рокси в голове все смешалось.
– Итак, – проговорил мэр.
– Здравствуйте, сэр, – сказал Кервис.