У вас один общий друг

– Давай. – Так они и сделали. Остаток ланча прошел за разговором о баскетболе. Однажды Феликс забросил в корзину сто восемь мячей подряд. Билл был потрясен.

После шести дней слушаний молоток судьи наконец опустился. Обвиняемый в последнюю минуту признал свою вину, так что Биллу и Феликсу не пришлось участвовать в вынесении вердикта. Оба испытали разочарование и облегчение; с одной стороны, хорошо, что все закончилось, но в то же время немного жаль, что придется возвращаться к обычной жизни. Приятели еще раз пообедали в мексиканском ресторане и обменялись телефонами. Феликс пожелал Биллу удачи с Марианной – девушкой, на которую тот положил глаз. Билл рассмеялся и пожелал Феликсу удачи с папой. Феликс направился в метро, Билл сел в такси, и на этом они расстались.

В тот же день Феликс получил от Билла запрос в друзья в фейсбуке. Он понимал, что это будет фейсбучная дружба, когда с самого начала знаешь, что вы больше никогда не увидитесь, однако ему было приятно общаться с Биллом, поэтому принял запрос.

Прошло шесть лет. Дуэйн все еще держался, хотя после нескольких неудачных падений стало ясно, что ему нужен круглосуточный присмотр. Лист ожидания в «Робинсон Гарденс» был весьма длинным: на каждую комнату с видом на парк в престижном заведении на Централ-Парк-Норт стояла очередь из двадцати человек, жаждущих отправить туда маму. Феликс, чья круглая мальчишеская голова напоминала тыкву, непрочно насаженную на тощее долговязое тело, не производил впечатления пробивного парня. Когда он объяснил ситуацию своему начальнику, мистеру Гутьерресу, тот услышал в голосе молодого человека дрожь и избавил их обоих от неприятной сцены. В «Робинсон Гарденс» только что освободилась комната – не шикарная, но вполне сносная, – и как только Министерство по делам ветеранов оплатит счет, Дуэйна примут с распростертыми объятиями. Как и все в «Робинсон Гарденс», мистер Гутьеррес переживал за Феликса и рад был помочь пареньку.

– Привет, папа, – сказал Феликс прохладным июньским утром. – Как дела?

– Жив еще, – привычно отозвался Дуэйн. Его мрачность не тревожила Феликса. В конце концов, это всего лишь работа. Какая разница, кто перед тобой – родной отец или чужой человек: в любом случае приходится болеть за проигрывающую команду.

– Плохо, – проговорил он. – На эту комнату претендует толпа народу. Кстати, мистер Гутьеррес хочет знать, не сыграешь ли ты в ящик к выходным? Это очень ему поможет.

– Нет уж, спасибо, – ответил Дуэйн и включил телевизор.

Феликс дал отцу четыре таблетки и открыл жалюзи.

– Ух ты, – восхитился он. – Если хочешь знать мое мнение, сегодня будет чудесный день. Через четыре часа у меня перерыв. Могу взять нам сэндвичи, и сходим погуляем в парке.

– Я не могу ходить.

Феликс отлично знал, как бороться с проявлениями отчаяния.

– Надо подумать, – преувеличенно веселым тоном произнес он. – Вот если бы можно было сделать так, чтобы я ходил, а ты сидел и наслаждался видом. Например, в кресле на колесах. Его уже изобрели?

Дуэйн прибавил громкость телевизора.

– Папа, ты живешь рядом с Центральным парком. Знаешь, сколько людей мечтают жить рядом с Центральным парком?

– Я сюда не просился.

Феликс не стал настаивать. Он попрощался с отцом и продолжил обход. Навестил миссис Мардиган (язва замучила), миссис Фуэнтес (только что родилась еще одна внучка), миссис Кудах (чувствует себя гораздо лучше), миссис Блайливен (грустит), миссис Толливер (уверена, что у нее рак), миссис Ю (злится на сестру, но не может вспомнить, за что именно), миссис Фокс (понятия не имеет, кто такой Феликс), миссис Бевилаква (приветливая улыбка) и наконец миссис Тремонт (страдает деменцией, дружелюбная, любит скабрезности).

Час спустя Феликс зашел в комнату отдыха, чтобы взбодриться чашечкой горячего кофе, заранее зная, что допить ее не удастся, – прозвенит тревожный звонок, придется идти на вызов, и кофе остынет. Но он выпил столько, сколько смог, и проверил фейсбук.

Немногочисленные друзья Феликса выглядели занятыми и целеустремленными. Это внушало надежду. Его школьная подруга Карли держала новорожденного; подпись гласила: «В третий раз стала тетей!» «Как здорово!» – подумал Феликс. Он не знал, что Карли всей душой ненавидела сестру, и не догадывался, чего ей стоило во время обеденного перерыва прийти в роддом, ведь она так хотела своего ребенка. Карли сбежала, едва представилась возможность, поскольку решила, что с младенцами хлопотно и, пожалуй, ребенок ей не нужен. Феликс увидел лишь ее минутную радость и порадовался за подругу. Он вспомнил, что она всегда нравилась отцу, вновь стал за него волноваться и, чтобы отвлечься, принялся листать ленту друзей.