У вас один общий друг

Сперва казалось, что из-за скандала мэру придется уйти в отставку. «Ловец жемчуга» активно к этому призывал. Гровер, предпочитающий держаться на почтительном расстоянии от квартиры на Сто одиннадцатой улице, но не оставляющий надежд примириться, вышел из образа специалиста по этике и написал авторскую колонку «Моя подруга Роксана Миао», в которой превозносил Рокси и возлагал всю вину за случившееся на малодушного похотливого мэра. Прежде чем публиковать, он показал текст Элис, а та показала его Рокси. Рокси рассыпалась в благодарностях. Она понимала, что Гровер делает все, что в его силах. Если честно, на свете было не так много людей, готовых за нее заступиться.

Рокси завела анонимный аккаунт в твиттере и часами искала информацию о себе по запросам «Рокси Миао», «Роксана Миао» и, как ни унизительно, «Роксана-банана». И, что еще более унизительно, #РоксанаБанана, после того как ей удалось убедить себя, что обычный поиск не поможет алгоритму, повышающему популярность новостей.

Особой пользы эти изыскания не принесли. Некоторые ненавидели Рокси за то, что она сделала с мэром. Такие люди писали посты вроде: «Когда твоя партия нанимает проститутку, чтобы разрушить карьеру мужчины, ты находишься на стороне проигравших. #РоксанаБанана». Другие – за то, что она разбила семью. «Желаем сил жене следующего парня, за которого возьмется Роксана Миао. #РоксанаБанана». Можно отмахнуться от тех, кто воспринимает политику слишком серьезно или несчастлив в браке, но нельзя игнорировать мнение, изложенное в большинстве твитов: общее предположение, что Роксана Миао – дрянь. Она безвкусная, ненасытная. Хочет стать знаменитой, суперзвездой, чтобы все ею восторгались. Ей ничего не светит, хотя у нее не хватает ума, чтобы это понять. Фотография в бикини, набравшая шестьсот семь лайков, прежде чем Рокси удалила аккаунт, теперь подверглась безжалостному осмеянию. Издевались буквально над всем: над купальником, композицией кадра, фильтром, местом съемки («Можно подумать, она не в Вестчестере, а на Сен-Барте[48]»), прической («Сиротка Роксана»), грудью Рокси («Рад, что это богатство оплачено моими налогами»), целлюлитом (эмодзи в виде свиней), улыбкой («Взгляните на ее рот, туда три банана влезет») и носом, который наконец зажил, но на месте травмы кожа казалась светлее, что вызвало комментарии вроде: «Спайдермен создает в Нью-Йорке рабочие места – для тех, кто готов поработать языком, сиськами и носом».

Изредка удавалось находить крохи доброты, втоптанные в грязь ненависти, – ссылку на статью Гровера, призыв феминисток к объединению, опубликованный два года назад, или просто сочувственное «Мне жаль Рокси Миао». Рокси поставила таким комментариям несколько лайков, пока одна женщина из Канзаса с шестью подписчиками не написала ей: «Спасибо за лайк. Вы Рокси Миао?» После этого Рокси старалась держаться в тени и лишь наблюдала за водопадом информации, ожидая, когда течение переменится (в этом она не сомневалась) и она станет положительной героиней, а мэр Спайдермен – злодеем.

Однако ее надежды не оправдались. Мэр, чьи люди убеждали Рокси не давать интервью, ибо это худшее, что можно сделать, дал интервью, которое показали по центральному телевидению. Он держал за руку жену, геолога по образованию; она работала в Музее естественной истории и каждую субботу проводила экскурсии для школьников. Мэр говорил об ошибках, о наказании и даже упомянул о греховных соблазнах.

– Это я, – невозмутимо написала Рокси в чат. – Я – греховный соблазн.

– Не говори так, – ответила Питтипэт, смотрящая интервью на диване. – Это неправда.

Элис, прижавшись к Рокси под тремя одеялами, поставила комментарию Питтипэт сердечко, хотя отчасти поняла, что именно мэр имел в виду. Четвертый день ничегонеделания подходил к концу.

А потом мэр, сжав руку жены, произнес слова, которые многие от него ждали. Фраза была довольно очевидная, зато к месту.

– Я часто шучу, что не нравлюсь ньюйоркцам. Порой я сам себе не нравлюсь. И мне не нравится то, что я делаю.

Рокси и Питтипэт зааплодировали, а Элис сделала лицо из мема «Кто пернул?».